О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

Когда я отвожу глаза, Ее уже нет в святилище, лишь заливающий древнюю пещеру ослепительный белый свет медленно истончается, гаснет. Прикрыв глаза ладонью, я жду, пока глаза вспомнят мерцающее сияние свечей, потом подхожу к алтарю. Дерюжные мешочки пусты и... на плече медведя тоже нет камня. Сам он мирно спит, все еще обнимая, теперь уже пустую миску. Лишь на плече, под бурой шерстью светится метка — двойная спираль, знак Аккалы, богини исцеления.

Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в кровати, а вдохнув хорошенько и ощутив знакомые запахи, понял, что кровать — моя. А еще понял, что в комнате я не один. Знакомая картина.

— Жрица, — выдохнул я. — Как давно?

Напрягая до предела слабые глаза, я различил размытый силуэт в ногах кровати. Потом нашарил на тумбочке монокль... когда я успел разорвать эту Насожеву цепочку?! Ах да... Скорее всего, не я. Теперь понятно, откуда слабость...

— Христофор. Ты очнулся. Как себя чувствуешь?

— Без сил. Полумертвый, — я попытался приподняться и почти сумел, но потом рухнул назад, на матрац.

— Слабость пройдет, — улыбнулась Жрица, когда я продышался.

— А что... кхе, кхе! Что собственно случилось?

— Что ты помнишь?

— Помню... какой-то лутин коснулся меня чем-то... Потом все какое-то размыто-непонятное. Кроме э-э-э...

— Кроме миски с пряниками, — волчица еще раз улыбнулась. — Что ж... Неудивительно. Какое-то время ты был истинным зверем, безмысленным животным. Тебя поразила враждебная магия, через созданный руками врага амулет. Эта магия усилила проклятье Насожа до такой степени, что погасила свет твоей души. Лишь Аккала, богиня исцеления смогла помочь тебе. К сожалению, ее помощь не бесплатна и тебе придется исполнить гейс.

— Гейс. А если я откажусь?

— Твое право, — нахмурилась волчица. — Поскольку исцеление было навязано. Но тогда исполнять его придется мне. Так как именно я поручилась от твоего имени.

Я слабо кивнул:

— Понятно. И в чем же заключаются мои... мистические обязательства?

— Они просты... в той мере, в коей могут быть просты любые дела богов, — Жрица села на дубовый табурет, стоявший у кровати. — Я передам тебе слова богини. Слушай: «Маленький ребенок вскоре войдет в ворота Цитадели. Ребенок, несущий глубокие шрамы на душе и теле. Ты должен будешь принять на себя заботы о нем, помочь ему исцелиться, взрастить его, как собственное дитя. Должен будешь защищать, направлять, учить...»

— Кхе! Кхе!! — в изумлении я прервал слова Жрицы. — Кхе!.. Это что же, мне сына сватают?!! Ох... Мда. Не то чтобы я был против, но... но... Как же я его узнаю?!

— Не беспокойся, — губы волчицы опять тронула улыбка. — Богиня позаботится об этом. Я же всегда помогу тебе советом, ободрением... и всем остальным, чем смогу.

— Ну... выбора-то у меня, как бы и нет. Буду исполнять, что теперь. И Жрица... спасибо. Ты спасла мне жизнь.

— Аккала спасла твою жизнь, — покачала головой волчица. — И именно ей ты должен, не мне.

— Ну и что? Не призови ты богиню, я был бы все равно, что мертв. Хоть и жив. Спасибо. Если понадобится что-нибудь, что в моих силах... Только попроси.

Жрица внезапно отвела взгляд, и я испугался, что... не знаю, чего я испугался, но все равно. Испугался.

— Жрица?

— Все хорошо. Спасибо, — она обернулась и коснулась лапой моего плеча. — Отдыхай, Христофор. А мне пора.

Перевод — Рэдгерра, Дремлющий.

Литературная правка — Дремлющий.

¹⁶ На самом деле почти 1400 фунтов (~625 кг).

Безнадежная атака Чарльз Маттиас

Год 706 AC, конец марта, Цитадель Метамор

— Он здесь, здесь!! — тоненький голос Бернадет заставил леди Кимберли поднять голову от вышивки. — И он, и ящер и с ними совсем дикий медведь!

Конец марта выдался теплым и солнечным. С высоких башен, со стен и крыш днем уже вовсю капало, а залежи снега остались только в самых тенистых углах внутренних дворов. Даже сама Цитадель потихоньку начала меняться — бесследно исчезли вторые двери; стекла в окнах стали одинарными; полы, исправно гревшие все помещения зимой, похолодали... Весна.

— Кто он? — крыса-морф воткнула иглу в клубок и неторопливо, как пристало леди, обернулась. — Детта, отдышись и расскажи толково.

— Он... — молоденькая мышка-морф несколько раз глубоко вдохнула и наконец выговорила: — Маттиас!

— Ох! — уронив катушку с нитками, Ким прижала лапы к сердцу.

— Они сейчас у Криса в комнате! И оба сердито что-то говорят, а медведь лег и ни в какую, а они его тащить пытаются, а он просто лег и все! А медведь вовсе на Христофора не похож, и большой какой! А вы пойдете туда? Маттиас усталый, и на медведя ругается! А тот лег, и задремал! Правда он симпатичный? Он обнимет вас, и прижмет к груди, а потом отведет в свою маленькую норку...