О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

Проводив взглядом ящера, Ким внимательно осмотрела Маттиаса. За время похода... он изменился. В глазах появился лихорадочный, почти безумный блеск, движения стали резкими, какими-то жесткими, а признаки сильного нервного напряжения — множество непроизвольных, полубессознательных движений, сжатые кулаки, ходящие по скулам желваки, прижатые уши и нервно бьющийся хвост — прямо бросались в глаза.

 — Чарльз, с тобой что-то не так, — Кимберли вновь взяла его за лапы и заглянула в глаза. — Что происходит? Ты весь как на иголках!

Маттиас криво улыбнулся и вздохнул:

— Так заметно, да? Со мной... пожалуйста, не спрашивай пока. Разберемся с Крисом, отдохну хотя бы чуть-чуть и расскажу тебе все, что смогу. Лады?

Она кивнула, и присев на медвежью лежанку, ожидая возвращения Коперника, краем глаза посматривала на Чарльза. Как он, то вскакивает с табурета, начиная нервно прохаживаться по комнате, то вновь садится, вспомнив, что не один. Посидев чуть-чуть, начинает непроизвольно умывать лапами морду и уши — как запертая в клетке крыса. Достает из ременной петли остаток палки для грызения и тут же засовывает обратно...

Но тут дверь скрипнула, и в комнату ворвался Коперник, с огромной миской сладких пряников в лапах.

Она терпеливо ожидала его у самого начала прохода вниз, к святилищу. Ждала, как могут ждать только женщины. Ждала, гадая, что же случилось там, к северу от Цитадели такого, что заставило всегда сдержанного Маттиаса нервно сжимать лапы и бить хвостом? Кто-то из его друзей погиб в бою? Может он сам был ранен? Но нет, никаких следов ранения не было — ни повязок, ни стремления поберечь ушибленное место...

Кимберли в глубочайших сомнениях сама начала расхаживать по коридору. Может быть в ней самой что-то не понравилось ему? А вдруг он... он... При одной этой мысли она обхватила себя лапами, как будто в коридоре внезапно похолодало. А вдруг он встретил другую?!!

Но нет! Кимберли вспомнила, как Чарльз просиял, увидев ее. Это... это все инсинуации... бред воспаленной волнением души!

Знакомый звук шагов, сопровождаемый легким постукиванием когтей, раскатившийся по коридору, заставил ее забыть все странные мысли и броситься вперед.

— Чарльз! Я... Пойдем же скорее, я помогу тебе вымыться! Где ты так перепачкался? И доспехи посечены... Ты участвовал в бою? Я принесла тебе чистую одежду, пойдем, покажу такое уютное местечко, смоешь грязь, расслабишься...

Войдя и заперев за собой дверь спрятанной в неприметном тупичке залы, Ким поскорее повела Маттиаса к каменным полкам. Осторожно развязывая кожаные шнуровки и расстегивая ремни, она провела когтями по свежим повреждениям. Кто-то очень хотел убить Чарльза и в паре мест почти преуспел...

Подав травяной взвар скрючившемуся в горячей воде крысу, она осторожно размяла постепенно расслабляющиеся плечи и наконец, рискнула задать мучавший ее вопрос:

— Чарльз, что произошло?

Маттиас сжался в воде еще сильнее, опустил голову, будто пряча глаза, и едва слышно прошептал:

— Любовь моя, я... пообещай, что не возненавидишь меня, что бы... хотя, наверное и стоило бы!

— Чарльз! — Кимберли ухватила его лапы и буквально упала на колени у каменной чаши, прижимая их к затрепетавшему сердцу. — Как, я могу возненавидеть тебя?! Ты... это даже не бред! Что бы там ни случилось, ты... я... я всегда буду с тобой! Мы же клялись быть вместе! Или ты уже забыл? В беде и в радости, в довольстве и бедности...

— Покуда смерть не разлучит нас, — кивнул Маттиас. — Но смерть... любовь моя, если ты меня осудишь, я не скажу тебе ни слова, я пойму тебя, если ты не сможешь простить меня, но я убивал. Обрывал чужую жизнь... И мне это нравилось! Это было так легко и просто...

Кимберли моргнула — она не могла его понять. Вернее, она понимала каждое слово в отдельности, но все вместе никак не могло сложиться в простую и ясную истину. Дочь старого воина, вдова такого же вояки, буквально дышавшего войной, она просто не могла принять мысль, что врагов можно жалеть!

— Чарльз, но ты все сделал правильно! Это опасный мир и если ты не убьешь врагов, то уже они убьют тебя! Или...

— Или того хуже, не меня! — воскликнул Чарльз, почти выпрыгивая из чаши. — Я знаю! Я все это понимаю, но от этого мне не легче! К тому же... — он опять скорчился, будто прячась от чьего-то гнева, — я покинул дорогу, указанную мне Эли, я нарушил клятву! Ким, теперь все мои пути ведут вслед за Иудой! Я страшусь этого, но хуже того, я страшусь, что ты последуешь за мной туда же! И потом проклянешь меня!

Кимберли прижала его голову к груди и тихо-тихо выдохнула ему в ухо:

— В беде и в радости...

— Ким, я люблю тебя! — выдохнул Чарльз. — Ты лучше всех!

— Я знаю! — с легкой улыбкой прошептала она. — Домывайся скорее, герой, докажешь слова делом!

Они уже подходили к комнате Чарльза, когда откуда-то, чуть ли не из монолитной стены вывернулся Ки-койот.

— Чарльз! Тебе послание! От самого лорда Хасана! В конверте, с личным вензелем! Смотри, какое красивое!