О первых началах

17. Однако существует и другой вид самодвижности — тот, при Котором составное движется в качестве иного, например эйдоса, отчего и кажется, будто это иное и является движущим, причем не потому, что им приводится в движение иное, а потому, что либо ему соответствует составное, либо оно также приводится в движение иным. И если бы имело место последнее, то оно приводилось бы в движение или лучшим, или худшим, и тогда будут сохранять свою силу те же самые рассуждения[146]. Если же составное приводится в движение самим собой, то и приводящее в движение, и движущееся оказывается одним и тем же, что верно только в применении к неделимому и несоставному. Пожалуй, наподобие того, как самодвижность оказалась неистинной, также не подлинной, а всего лишь феноменальной является и тождественность движения благодаря самому себе и приведения в движение самого себя, потому что имеется нечто единое и простое, коль скоро оно приводит в движение составное,— и оно-то и есть как бы движущее единое. Существует и то, в качестве чего оно движется, и то, в качестве чего приводит в движение, и совокупный и целый эйдос, в котором заключается то, в качестве чего оно движется — составное. Последнее же наличествует как то и другое по причине взаи-моперехода некоего подобия стихий совокупного эйдоса, так что целое приводит в движение и движется, но не как само по себе целое: оно приводит в движение как душа, а движется как тело, причем не благодаря душе и не благодаря телу[147].

2.4.4. Два вида движения

Что это за иное, благодаря которому и в соответствии с которым происходит подобное, понять, очевидно, было бы легко. Ведь движение двояко, и одно — это возникшее в движущемся и ставшее его свойством, а другое — наличествующее вовне и как бы вкладывающее в движущееся движение первого рода. Итак, составное приводится в движение последним видом движения, а движется первым. В самом деле, если бы подобное действие совершалось по причине движения последнего вида, то это движение само по себе вкладывало бы какое-то другое движение из себя самого в то, что движется благодаря ему; следовательно, им были бы и соответствующее свойство, и то движение, в согласии с которым движется движущееся. Значит, мы ушли бы в бесконечность.

18. Подобным образом дело обстоит и с рассуждением, посвященным истинной жизни. Действительно, одна жизнь животворит и вкладывает жизнь в то, что благодаря ей живет, а другая — это та, которой живет нечто, оживленное первой. Ибо, если бы жизнь животворила сама по себе, она даровала бы иную жизнь, и так до бесконечности. Так же дело обстоит и с эйдосом самодвижности: один — это тот, вследствие которого то, что, как кажется, является самодвижным, движется само по себе, а другой — тот, в соответствии с которым кажется, что оно является таковым,— тот самый, который оказывается неотделимым свойством самодвижности и изменчивости; такова жизнь и самодвижная природа — ведь это душа. И последняя, в свой черед, двойственна: одна — рождающая, а другая — та, в согласии с которой обретает свою сущность одушевленное, которое кажется движущимся в силу внутренних причин, само по себе, поскольку внутри его нет того, благодаря чему оно движется, но есть лишь то, в соответствии с чем оно движется,— то, что мы называем одушевленностью.

2.4.5. Степени самодвижности