О первых началах

Итак, является ли началом собственно самодвижное, и разве не нуждается оно ни в каком лучшем эйдосе? Скорее всего, движущее по природе всегда предшествует движимому, и вообще всякий свободный от противоположного эйдос существует сам по себе прежде смешанного с ним, причем он и есть причина смешанного[151],— ведь то, что обретает сущность вместе с другим, обладает энергией, смешанной с энергией другого; следовательно, именно то, что находится в таком положении, будет делать самое себя самодвижным — одновременно и приводящим в движение, и движущимся. Только приводящим в движение оно, пожалуй, сделать себя и не могло бы — ведь оно не единственное: вечным и единственным является всякий эйдос и потому он и есть приводящее в движение, но, однако, никак не движущееся. Скорее всего, неразумно допускать следующее предположение: при том, что приводимое в движение, например тело, существует как таковое, приводящего в движение как такового вне составного нет. В самом деле, очевидно, что оно будет лучшим, поскольку и самодвижное как приводящее в движение самое себя лучше, нежели приводимое в движение. Следовательно, приводящему в движение неподвижному необходимо быть первым, как третьим — не приводящему в движение движущемуся, и между ними должно находиться самодвижное, которое, как мы скажем, нуждается в приводящем в движение для того, чтобы сделать себя подвижным,— пусть, если угодно, оно и обладает подвижностью благодаря самому себе. Вообще же, если нечто движется, то в той мере, в какой оно движется, оно не остается в покое; если же нечто приводит в движение, то ему необходимо совершать это, оставаясь покоящимся в той же степени, в какой оно приводит в движение. А откуда у него покой? Действительно, благодаря самому себе оно будет обладать или только движением, или одновременно покоем и движением как целое, тождественное самому себе. А вот откуда возьмется просто покой? Скорее всего от просто покоящегося, каковое и есть неподвижная причина. Следовательно, прежде самодвижного нам необходимо предположить наличие неподвижного[152].

2.7. Восхождение от ума к подлинному объединенному

20. Итак, мы рассмотрим как то, является ли неподвижное наивысшим началом, так и то, каким образом оно может существовать,— ибо неподвижное пребывает в неподвижности в той же мере, в какой самодвижное — в самодвижности. Ведь ничто самодвижное не может быть первым по названным причинам; каждая же вещь из тех, которые существуют в самодвижном, и сама есть нечто самодвижное. Стало быть, каждой такой вещи предшествует собственное неподвижное. Для того чтобы мне доходчиво объяснить то, что я говорю, я проведу рассуждение в отношении трех предметов, оставив все остальные без внимания. Действительно, в самодвижной душе усматриваются, по крайней мере, три части: сущностная, жизненная и познающая, и каждая из них, очевидно, самодвижна[153]. В самом деле, целое оказывается самодвижным целым, и в таком случае, в согласии с теми же самыми рассуждениями, прежде каждой отдельной части стоит соответствующее неподвижное. Следовательно, неподвижное является плеромой трех названных видов; стало быть, в этом случае они либо отделены друг от друга, но в самодвижном соединяются между собой, либо полностью соединены, так что среди них нет ничего разделенного[154]. Однако в последнем случае каждый данный предмет сам по себе будет всего лишь самодвижным и ни в коей мере не неподвижным. Ему же необходимо быть неподвижным, покоясь при себе самом, потому что никакое самодвижное не могло бы быть первым. И в ином случае в силу необходимости неподвижная раздельность будет предшествовать самодвижному; следовательно, неподвижное является одновременно единым и многим, а также объединенным и разделенным, то есть именно тем, что мы именуем умом[155]. Ясно, что объединенное в самом себе по природе предшествует разделенному и более почитаемо, чем то,— ведь разделение всегда нуждается в объединении, а объединение, напротив, в разделении не нуждается. Действительно, ум не пребывает в объединенности, свободной от всякого противоположения; ведь умной эйдос обретает сущность как тождественное целое наряду с раздельностью. Следовательно, будучи в некотором отношении объединенным, он нуждается в просто объединенном: как сосуществующее с иным — в самостоятельном, а как присутствующее в согласии с сопричастностью — в соответствующем наличном бытии. Ведь даже ум, будучи самоустановившимся[156], производит на свет самого себя как одновременно объединенное и разделенное; следовательно, он есть составное. Стало быть, как просто объединенное он будет появляться благодаря просто объединенному и только объединенному. Значит, прежде эйдетического существует неописуемое и не расторжимое на виды, и то, что мы называем объединенным, а мудрецы называли сущим, владеет многим в едином слиянии, предшествующем многому[157].