О первых началах

Действительно, единое либо познаваемо и изреченно, либо непознаваемо и неизреченно, либо в каком-то отношении таково, а в каком-то — иное, ибо высказаться относительно него можно было бы, пожалуй, лишь при посредстве отрицаний, для утверждения же оно неизреченно. Далее, в свою очередь, для знания в его простоте оно, пожалуй, будет познаваемым или предполагаемым, а для сложности — всецело непознаваемым; потому-то даже и в отрицании оно непостижимо. И вообще — в каком смысле оно почитается единым, в таком каким-то образом и соответствует тому, относительно чего делаются какие-то иные предположения. Ведь оно является вершиной того, что существует по человеческим установлениям; тем не менее прежде всего в нем присутствуют неизреченность, непознаваемость, несопоставимость и непредположимость,— но наряду с проявлениями противоположных качеств; при этом первые лучше вторых: то, что свободно от противоположного и не смешано с ним, всегда предшествует смешанному. В самом деле, лучшее находится в едином или как наличное бытие,— но как будет там одновременно присутствовать и противоположное? — или как сопричастность, и, значит, оно прибывает с другой стороны — от соответствующего первого[165]. Следовательно, прежде единого имеется попросту и всецело неизреченное, непредположимое, несопоставимое и никоим способом не мыслимое; к нему-то и устремлен самый путь восхождения рассуждения через наиочевиднейшее, не оставивший в стороне ничего как промежуточного, так и последнего среди всего.

3. Восхождение на основании критерия совершенства

Однако таким образом мы проследили лишь собственные признаки первых начал, каковы объединенное, единое и таинственное; величия же, всесовершенства и всеохватности их мы еще не показали.

23. Нам необходимо по мере сил пройти в своем исследовании и по этому пути.

3.1. Восхождение от самодвижного к неподвижному и к объединенному

Итак, давайте попробуем постичь совершенное первое, каковое сами боги предпослали ощущению как зримый залог невидимого, умопостигаемого, единого и таинственного совершенства. Так вот, этот космос, как мы видим, является совершенством, состоящим из совершенств[166]. Созерцаем же мы в нем чувственно воспринимаемое; при этом ясно, что на первом месте располагается находящееся внутри нас и внутри его. Однако худшим в нас, а именно телесностью[167], он не обладает, даже если нечто и лежит в основании этой телесности, поскольку она существует не вследствие его самого, а как располагающаяся в положенном в его основание[168]; лучшим же в нас он также не обладает[169], будучи и в этом еще более совершенным.

Следовательно, <космос> будет иметь природу, подобающую ему, поскольку движется не вверх или вниз, а по кругу,— ведь по природе ему свойственно именно такое перемещение[170].

Значит, и жизнь он будет иметь лучшую, нежели вот эта, и растительная его жизнь, конечно, не связана с ростом, питанием и рождением себе подобных, возникающих и гибнущих в некоем приливе и отливе. Разве что подобное происходит в нем иначе, так как вещи не включены по необходимости в здешний кругооборот: это поистине связующие и Действующие одинаково, в соответствии с эйдосом и числом, всегда сообразные природе восполнение и рост, причем проявляющийся не в произрастании, но уже всецело завершенный, а также рождение собственных лучей света, уже породившее их,— так вот, в силу аналогии соответствующая жизнь совершает и содержит в порядке все это и в данном случае.

Стало быть, космос будет обладать и неразумной душой, причем не только ощущающей, как говорят, но и владеющей располагающимися внутри ее чувственно воспринимаемыми предметами, навсегда расположенными в определенном строю небесной, подобающей богам фантазией, а также и стремящейся, неким иным по сравнению с нашей образом являющейся там гневливой и вожделеющей: одной — как не подверженное страстям вследствие божественной легкости и всегда веселое состояние живого существа, и другой — как радующейся совершенству и святости подобающего по природе космической жизни превосходства[171].

Однако коль скоро человек — это разумное животное, обладающее рассуждающей душой, то и космос во всех отношениях такой же; следовательно, он в значительно большей степени обладает и подлинно само-движной, стоящей впереди причиной. Значит, он совершает свое круговое движение не только по природным основаниям, но и по своему свободному выбору, и ясно, что такое движение всегда происходит в определенном порядке и никогда не отклоняется от собственной цели; именно об этом свидетельствует история наблюдений за звездами и космическим круговращением[172].