О пользе волшебства

Герой этой сказки не может дрожать оттого, что подавляет все сексуальные ощущения (заметим, что он обретает способность быть счастливым, когда страх, связанный с сексуальным, возвращается к нему). В сказке присутствует тонкий момент, который легко упустить на сознательном уровне, хотя на уровне бессознательного он всегда производит впечатление. Заглавие сказки гласит о том, что герой ходил учиться страху. Но в тексте преимущественно используется выражение «дрожать от страха»: герой утверждает, что это дело, в котором он ничего не смыслит. Сексуальная тревога чаще всего переживается в форме отвращения; тот, кто тревожится насчет полового акта, содрогается, но обычно не испытывает собственно страха.

Слушатель сказки может в конце концов сообразить, что неспособность юноши дрожать от страха была вызвана сексуальной тревогой. Но, вне зависимости от того, появились у него догадки или нет, причина, которая в конечном счете заставляет героя содрогнуться, свидетельствует об иррациональной природе некоторых тревог, получивших самое широкое распространение. То, что исцеление героя может совершить только жена и происходит оно ночью, в постели, служит достаточно внятным намеком на подоплеку его тревоги.

Ребенок испытывает наиболее сильный страх как раз ночью, в постели, но постепенно приходит к пониманию того, насколько глупо было бояться. Такому ребенку легко сделать из сказки несложный вывод: за горделивой позой, сопровождающей отсутствие тревоги, могут скрываться страхи, свидетельствующие о незрелости и даже детскости, хотя их обладатель этого не осознает.

Однако по мере того как наши переживания по поводу сказки углубляются, мы понимаем, что для счастья в браке необходимо, чтобы человек, чьи чувства прежде были неведомы ему самому, стали ему понятны. Сказка также сообщает, что именно женщина в конечном счете пробуждает в мужчине человечность, ведь людям свойственно испытывать страх, а не ведать страха бесчеловечно. Сказка дает понять в свойственной ей манере, что тот, кто переживает завершающие изменения, необходимые для достижения подлинной зрелости, должен отказаться от подавления[190].

СКАЗКИ О ЖЕНИХЕ-ЖИВОТНОМ

Гораздо более популярны и многочисленны сказки, которые не содержат никаких упоминаний о подавлении, связанном с отрицательным отношением к сексу, и попросту учат, что любовь подразумевает решительные изменения тех представлений о сексе, которых индивид придерживался ранее. Как всегда в волшебных историях, то, что должно произойти, описано весьма впечатляющим способом: чудовище превращается в красавца. При всех различиях эти сказки имеют нечто общее: сексуальный партнер изначально выглядит как животное. Соответственно, в литературе у этого сказочного цикла закрепилось название «сказки о женихе-животном» или «сказки о муже-животном». (Менее известный в наши дни цикл сказок, где в обличье животного изначально появляется будущая жена, получил название «сказки о невесте-животном»[191].) Наибольшей известностью из этих сказок пользуется «Красавица и Чудовище»[192]. Соответствующий мотив популярен во всем мире — настолько, что, пожалуй, не найдется другой сказки, у которой было бы такое количество вариантов[193].

Для сказок, входящих в цикл о животном-женихе, характерны три особенности. Прежде всего, остается неизвестным, как и почему жених превратился в животное, хотя в большинстве сказок сообщается о самом превращении. Во-вторых, случившееся — дело рук колдуньи, однако ее злодеяние остается безнаказанным. В-третьих, в том, что героиня отправляется к чудовищу, оказывается виноват отец: она поступает так из повиновения или из любви к нему. Мать же вовсе не играет в происходящем заметной роли.