О праве войны и мира

1. Там, где в обычае захват в плен людей и обращение их в рабство, – такое рабство согласно внутренней справедливости подлежит ограничению наподобие того, как это имеет место в отношении имущества. Стало быть, приобретение здесь дозволено до тех пределов, до которых простирается размер долга, как основного, так и последующего, поскольку, впрочем, соответствующими лицами не совершены особые преступления, которые правосудие дозволяет карать лишением свободы (Витториа, «О праве войны», № 41; Децио, кн. II, гл. V, спорн. вопр. 4; Коваррувиас, на с peccatum, р. II, § 11; Молина, спорн. вопр. 120 и 121; Валенсиа, спор III, вопр. 16). В указанных пределах, но не далее ведущий войну имеет право на пленных из подданных неприятеля и может переносить это право законно на других.

2. Долгом справедливости и благости будет допустить здесь равным образом те различия, которые указаны выше, при рассмотрении вопроса об убийстве врагов. Демосфен в Послании «В защиту детей Ликурга» восхваляет Филиппа Македонского за то, что тот не обратил в рабство всех бывших в числе противников[1436]: «Ибо, – по словам Демосфена, – он не считал, что одно и то же справедливо и честно по отношению ко всем, но полагал, что каждому причитается то, что тот заслуживает, и поступал даже в отношении неприятеля подобно судье».

II. Что дозволено в отношении раба согласно внутренней справедливости?

1. Но здесь в первую очередь нужно отметить, что это право, возникающее как бы из поручительства за государство, отнюдь не простирается столь далеко, как право, возникающее вследствие совершения преступления в отношении тех, кто лишается свободы в силу наказания. Оттого некий спартанец называл себя пленным, но не рабом[1437]. Ибо если правильно взглянуть на дело, то общее право на пленных в справедливой войне равно тому праву, которое принадлежит господину в отношении тех, кто продал себя в рабство, будучи вынужден к этому нуждой, с тем, однако, различием, что заслуживает даже большего сожаления бедственное положение лиц, которых постигнет такая участь не вследствие собственного поступка, а по вине их правителей. «Горчайшая участь, – говорит Исонрат («Платейская речь»), – стать пленником по праву войны».

2. Рабство есть постоянная обязанность работы за постоянное пропитание. Хорошо подходит рассматриваемому роду рабства определение Хризиппа: «Раб есть вечный наемник» (Сенека, «О благодеяниях», кн. III, гл. 22). И еврейский закон тоже формально приравнивает к наемникам того, кто продается в рабство, побуждаемый к тому нуждой (Второзаконие, XV, 18, 40, 53); при выкупе из неволи, по смыслу закона, труды раба идут ему на пользу, подобно тому как плоды, взятые с проданного поля, поступают в пользу прежнего хозяина (Второзаконие, XVIII, 50).

3. Имеется, следовательно, весьма большое различие между деянием по отношению к рабу, которое остается безнаказанным по праву народов, и тем, что дозволяет делать естественный разум. Мы приводили выше место из Сенеки: «Хотя по отношению к рабу все дозволено, тем не менее есть нечто, что запрещено по отношению к человеку общим правом всех одушевленных существ» («О милосердии», кн. I, гл. XVIII). Следующие стихи Филемона имеют тот же смысл:

Хозяин – каждый человек; хотя бы раб,
Однако человеком остается он.

В другом месте Сенека говорит: «Рабы – все же люди: они – рабы, все же они наши сожители; рабы – все же наши друзья, рабы – все же наши сослуживцы» («Письма», XLVII). У Макробия можно прочесть слова, выражающие ту же мысль, что слова апостола Павла: «Господа, воздавайте рабам то, что требуют от вас правда и справедливость, ведая, что над вами есть Господь на небесах» (Посл. к колоссянам, IV, 1). И еще апостол внушает господам не обращаться к рабам с угрозами, пользуясь уже приведенным выше основанием, а именно – что и они сами имеют Господа на небесах, который не взирает на такого рода различия состояний (Посл. к ефесянам, VI, 9).

В уставах, обычно приписываемых Клименту Римскому (кн. VII, гл. XIV), можно прочесть: «Остерегайся повелевать рабу или служанке в разгневанном состоянии духа»[1438]. Климент Александрийский советует нам пользоваться услугами рабов, как своих ближних [alteris nobis], так как они являются людьми, как и мы сами («Педагог», гл. последняя). Он следует изречению еврейского мудреца: «Если у тебя есть раб, обращайся с ним, как с другом, ибо он таков же, как и ты».

III. О том, что не дозволено убивать невинного