О себе. Автобиография, сценарии, статьи, интервью

ЖЮЛИ идет к двери. САНДРИН ее останавливает.

САНДРИН. Жюли…

ЖЮЛИ смотрит на нее.

САНДРИН. Вы будете меня ненавидеть?

ЖЮЛИ неопределенно качает головой и, выйдя из туалета, сильно хлопает дверью.

Сцена 80. Станция метро, интерьер, натура, день

Турникет проглатывает и выплевывает билет. Рука ЖЮЛИ забирает его.

В течение нескольких секунд КАМЕРА с низкой точки держит в кадре толпу на перроне. Со страшным грохотом на КАМЕРУ наезжает поезд метро, вагоны катятся над нами. Останавливаются. Затем снова трогаются.

Битком набитый вагон. Мы минуем десяток лиц и добираемся до стоящей в толпе, стиснутой со всех сторон ЖЮЛИ. Поезд метро выезжает из-под земли. Неестественно светлый кадр: оживленный город. В таком же пересвеченном кадре – лицо ЖЮЛИ.

Сцена 81. Дом престарелых, натура, интерьер, сумерки

ЖЮЛИ входит в ворота уже знакомого нам дома престарелых. Идет вдоль здания, подходит к окну, выходящему в парк. Приникает к стеклу. В центре комнаты в удобном кресле сидит МАТЬ и увлеченно смотрит телевизор. ЖЮЛИ переводит взгляд на экран. Телевизор стоит к ней углом, он развернут к МАТЕРИ. На экране узнаваемый пейзаж Манхэттена. Спустя мгновение ЖЮЛИ понимает, о чем передача. Между верхушками небоскребов натянут канат. На канат ступает человек и, балансируя в десятках этажей над землей, шаг за шагом продвигается вперед. МАТЬ с волнением подается к телевизору. Со слезами на глазах ЖЮЛИ смотрит на нее еще мгновение, потом отходит от окна. Выходит из ворот и исчезает в уже темной в этот час аллее.

Сцена 82. Квартира Оливье, интерьер, ночь

Темно. Раздается звонок в дверь. После второго, длинного, звонка дверь открывается. В светлом прямоугольнике – ЖЮЛИ на пороге квартиры ОЛИВЬЕ.

ОЛИВЬЕ. Входите. Прошу вас…

ЖЮЛИ стоит неподвижно.

ОЛИВЬЕ. Что-то случилось?

ЖЮЛИ отрицательно мотает головой, но не двигается с места.

ОЛИВЬЕ. Вы с ней виделись?

ЖЮЛИ. Да.

ОЛИВЬЕ ждет, ожидая, что ЖЮЛИ захочет рассказать ему об этой встрече. ЖЮЛИ, вероятно, ждет, что скажет ОЛИВЬЕ по поводу того, о чем она узнала только что, а он, по-видимому, знал давно. Но ничего этого не происходит. ЖЮЛИ спрашивает.

ЖЮЛИ. Вы продвинулись?

ОЛИВЬЕ. Да.

ЖЮЛИ. Покажете?

ОЛИВЬЕ. Покажу…

ЖЮЛИ входит в квартиру, сбрасывает куртку и направляется прямо к роялю, на котором разложены ноты, письменные принадлежности, стоит чашка кофе, лежит пачка сигарет. ОЛИВЬЕ делает движение, вероятно собираясь предложить ЖЮЛИ что-нибудь выпить, но та отрицательно качает головой.

ЖЮЛИ. В свое время… вы настаивали, чтобы я взяла у вас папку с бумагами Патрика.

ОЛИВЬЕ. А вы не захотели.

ЖЮЛИ. Не захотела. Если бы я ее взяла… Эти фотографии были в папке?

ОЛИВЬЕ кивает.

ЖЮЛИ. Если бы я ее взяла, то сразу бы и узнала. Если бы сожгла бумаги, не просмотрев, не узнала бы никогда.

ОЛИВЬЕ. Пожалуй.

ЖЮЛИ неожиданно улыбается. Закуривает.

ЖЮЛИ. Может, хорошо, что так вышло. Сыграете мне? То, что вы сделали.

ОЛИВЬЕ садится к роялю и берет несколько первых нот. ЖЮЛИ подается вперед, чтобы видеть партитуру на подставке. ОЛИВЬЕ протягивает ей ноты.

ОЛИВЬЕ. Я все помню.

ЖЮЛИ: Да, конечно. Вы всегда все помнили.

ЖЮЛИ смотрит на густо исписанную партитуру. Мы слышим несколько начальных тактов, потом вопрос ЖЮЛИ.

ЖЮЛИ (за кадром). Это басы?

ОЛИВЬЕ (за кадром). Альты.

ЖЮЛИ (за кадром). Может, еще раз? С начала…

Оливье перестает играть (за кадром), и мы видим палец ЖЮЛИ, возвращающийся к началу строки. Слышим альты; рука ЖЮЛИ движется по строчкам одновременно с развитием мелодии. Это продолжается секунд семь.

ОЛИВЬЕ (за кадром). И теперь…

В этот момент палец ЖЮЛИ добирается до места, где в партитуре начинаются партии всех инструментов. Вступает оркестр. Звучит красивая мощная музыка. Несколько секунд мы слушаем ее, глядя на ноты. Потом видим лица ЖЮЛИ и ОЛИВЬЕ. ЖЮЛИ останавливает ОЛИВЬЕ.

ЖЮЛИ. Минутку…

Едва ОЛИВЬЕ убирает пальцы с клавиш, оркестр умолкает.

ЖЮЛИ. А если попробовать более легко? Без этих ударов…

ОЛИВЬЕ касается клавиш, и вновь звучит оркестр – мелодия проясняется. Нет гула ударных. ЖЮЛИ и ОЛИВЬЕ сосредоточенно слушают.

ЖЮЛИ: А без труб?

Партия труб исчезает.

ЖЮЛИ. Нет. Одну оставьте.

В оркестре остается одна труба.

ЖЮЛИ. Скрипки потише. Sul-ponticello…

Звук скрипок становится призрачным.

ЖЮЛИ. Лучше sul-tasto.

Теперь скрипки звучат великолепно. И вся музыка зазвучала очень благородно, чисто. ЖЮЛИ, слушая, слегка взмахивает рукой, словно дирижируя.

ЖЮЛИ. Заменим рояль.

ОЛИВЬЕ. На что?

ЖЮЛИ, прислушиваясь, задумывается.

ЖЮЛИ. На флейту. Начиная с буквы “А”.