О себе. Автобиография, сценарии, статьи, интервью

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. КАМЕРА приближается к сидящей в кресле МАТЕРИ ЖЮЛИ, взгляд которой к чему-то прикован (вероятно, к телевизору). Музыка продолжает звучать. МАТЬ ЖЮЛИ прикрывает глаза и больше не открывает их, хотя мы смотрим на нее довольно долго. КАМЕРА продолжает движение. ЗАТЕМНЕНИЕ.

Сцена 91. Кабаре live-show, интерьер, ночь

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. КАМЕРА приближается к ЛЮСИЛЬ, ожидающей выхода на сцену. Она поворачивает голову. Мы ОБЪЕЗЖАЕМ ЛЮСИЛЬ и видим, что она смотрит куда-то вперед, в пространство. Музыка продолжает звучать. КАМЕРА продолжает движение, мы покидаем ЛЮСИЛЬ. ЗАТЕМНЕНИЕ.

Сцена 92. Квартира Сандрин, интерьер, ночь

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. КАМЕРА медленно приближается к голому животу беременной на последних сроках. Рука САНДРИН ложится на живот – она хочет почувствовать движения ребенка. КАМЕРА движется от живота мимо лежащей книги к лицу САНДРИН. Она улыбается. КАМЕРА продолжает движение, лицо САНДРИН выходит из кадра. ЗАТЕМНЕНИЕ.

Сцена 93. Квартира Оливье, интерьер, рассвет

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. Снова рассвет. Как и в сцене 88, КАМЕРА движется по знакомой нам квартире ОЛИВЬЕ. Приближается к постели. ОЛИВЬЕ спокойно спит. Он один. Пошевелился во сне. КАМЕРА медленно, как и во всей этой части фильма, покидает его. Мебель, пол – мы целенаправленно движемся в каком-то определенном направлении. В музыке возникает мотив, который Жюли называла “мементо”. Темп замедляется, и радостная песнь о любви, которая – как, вероятно, думал Патрик – может спасти Европу и мир, делается серьезной, предвещая что-то темное, грозное. У окна мы обнаруживаем ЖЮЛИ. Она закрывает лицо ладонями. Одна за другой на ее ладонях появляются слезы. ЖЮЛИ горько плачет. ЗАТЕМНЕНИЕ.

Под последнюю часть музыки – ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ТИТРЫ ФИЛЬМА.

Синий леденец

Разговор с Тадеушем Соболевским

2 октября 1993 г.

Опубликовано в Tygodnik Powszechny, № 43, 1993 г.

Перевод Ирины Адельгейм

Т.С. Мы беседуем сразу после записи телепрограммы, в которой, кроме прочего, были показаны фрагменты твоих документальных фильмов семидесятых годов и отрывок из “Кинолюбителя” – когда рабочий-карлик говорит, что “доволен жизнью”. Эта сцена всегда производила на меня сильное впечатление. Она не укладывалась в рамки “кино морального беспокойства”. В твоих фильмах тех лет, помимо взгляда на систему, есть нечто большее: сознание нашей ограниченности. Смертности. Наш полет – всегда полет на привязи: так я понимаю сцену из фильма “Три цвета. Синий”, где люди прыгают в пропасть на страховочном канате. Не символизирует ли этот канат ограничения, которые, с одной стороны, нас сковывают, а с другой – позволяют выжить?

К.К. Смерть как неизбежная перспектива всегда присутствовала в моих фильмах. Вопреки тому, что говорят, я не так уж изменился за эти годы. Да, я по-другому рассказываю историю, располагаю – благодаря французскому продюсеру – более совершенной техникой (особенно звукозаписывающей). Но, пользуясь новыми инструментами, говорю о том же самом.

Т.С. Однако теперь дальность приема другая. Фильмы семидесятых, хоть и рассказывали про обычных людей, были для избранных. Новые, снятые во Франции, обращены все-таки к массовому зрителю.

К.К. Да, это рискованно – делать очень личные фильмы, одновременно рассчитывая собрать кинозалы.

Т.С. Не требует ли обращение к широкой публике более сильных средств? Может, приходится сильнее давить на газ? Включать пафос?

К.К. Кто-то даже написал, что “Синий” снят специально для Венецианского фестиваля. Это ложный след. С тем же успехом можно сказать, что мы написали сценарий “Синего”, чтобы фильм, получив приз в Венеции, помог Песевичу на выборах в сенат (куда, впрочем, он не попал)! Только разве мы могли предполагать, сочиняя сценарий в 1989–1990-м, что через три года президент Валенса распустит парламент?

Возвращаясь к твоему вопросу: я не использую сильные эффекты ради того, чтобы привлечь публику. Их требует содержание. В следующих фильмах из цикла “Три цвета” такие сильные или неожиданные эффекты отсутствуют.

Повествование в “Синем” – подчеркнуто субъективно. Мы хотели показать мир с точки зрения женщины, потерявшей в аварии мужа и дочь. Что для нее имеет значение? Как она реагирует на окружающую действительность? На что обращает внимание? В комнате редакции, где мы сейчас разговариваем, сотни, если не тысячи деталей, которые можно заметить и наделить каким-то смыслом. То, что ты выберешь из этих тысяч, много расскажет о тебе – о том, кто ты, откуда, как рос, какие книги читал.