О смерти и умирании

Мать: Нет. Вы знаете, они постоянно спорили, и дочь в этом участвовала. Потом всегда говорила: «Поспоришь, и легче становится». Они и до сих пор иногда ссорятся, но думаю, что у всех так бывает. Дети хорошо друг к другу относятся. Хорошие детки. (Смешок.)

Студент: Что вообще брат с сестрой думают об этой ситуации?

Мать: О, они точно не нянчатся с дочкой. Относятся к ней точно так же, как и раньше. Это хорошо, это не заставляет ее жалеть себя. Могут даже немного поругаться и все такое. Когда у них есть дела, всегда скажут: «Знаешь, не приду к тебе в субботу, лучше заскочу на неделе. Ты же понимаешь, правда?» Дочь обычно отвечает: «Да, повеселись хорошенько!» Она не возражает. Знаете, когда брат и сестра навещают ее, они же знают, что вряд ли девочка вернется домой. То есть они все понимают, и каждый из нас всегда в курсе, кого и где можно найти, как связаться, если…

Доктор: Вы обсуждаете с другими детьми возможный исход болезни дочери?

Мать: Да, да.

Доктор: Разговариваете об этом откровенно?

Мать: Да-да, откровенно. Мы ведь довольно религиозная семья. Каждое утро совместно молимся, потом уже они идут в школу. Думаю, для детей это большое дело. Наши ребята – подростки, им всегда куда-то нужно бежать, чем-то срочно заняться, поэтому у нас нет возможности собраться, посидеть, обсудить разные проблемы. Но по утрам мы всегда вместе, они и используют это время, говорят о том, что их беспокоит. Все улаживаем за десять-пятнадцать минут. Это нас объединяет. Обсуждали и положение дочери; кстати, она, как могла, подготовилась к собственным похоронам.

Доктор: Расскажете?

Мать: Да, мы разговаривали об этом. У одного из наших прихожан родился ребенок, слепой ребенок. По-моему, этой девочке сейчас месяцев шесть. Моя дочь, когда еще лежала в той, первой больнице, как-то сказала мне: «Мама, я бы хотела, чтобы эта девочка получила мои глаза, когда я умру». Я ответила ей: «Что ж, посмотрим, что можно сделать. Только не уверена, что твои глаза ей понадобятся. А знаешь, вообще, нам иногда надо обсуждать такие вещи, всем нам надо. Кто знает, когда Господь призовет нас с отцом. Мало ли что может с нами случиться, ведь вы, ребята, тогда останетесь одни». Дочь согласилась: «Да, нужно обо всем договориться заранее. А давай мы облегчим всем жизнь? Напишем, чего бы нам хотелось в последний день, а все остальные напишут, чего хотят они». Ну, видит, что я затруднилась, и предлагает: «Давай я начну, а потом ты мне продиктуешь, чего хочешь». Я коротко записала ее пожелания, и мне сразу стало как-то легче. Дочь всегда старалась так поступать, помогала другим.

Студент: У вас были какие-то подозрения до того, как вам сказали, что болезнь неизлечима? Вы говорили, что всегда навещали дочь вместе с мужем. Только в решающий момент вы оказались одна. Почему мужа тогда не было?

Мать: Стараюсь появляться в больнице как можно чаще. У мужа даже больше свободного времени, чем у меня, но в тот день он приболел. А так-то мы действительно в основном приходили к дочери вместе.

Студент: Ваша дочь рассказала, что ее отец был миссионером в С., говорила, что вы принимаете активное участие в церковных мероприятиях. Это одна из причин ее глубокой религиозности. Чем занимался ваш муж в миссии? Почему он ее покинул?

Мать: Знаете, он был мормоном. Ему возмещали все расходы, выплачивали пособия. Когда мы только поженились, я год регулярно посещала церковь без мужа. Потом и он ко мне присоединился, и вот уже семнадцать лет мы с ним ходим на каждую воскресную службу. Дети тоже всегда с нами. Четыре или пять лет назад муж принял мою веру, и с тех пор постоянно помогает нашему приходу.

Студент: У вашей дочери заболевание, причина которого неизвестна, методов лечения нет. Скажите, случалось ли вам испытывать необъяснимое чувство вины?