О творчестве братьев Стругацких

Мы не случайно предпослали этой главе в качестве эпиграфа те строчки из стихотворения А.Вознесенского, которые вдохновили АБС. А. Вознесенский, творчеством которого в свое время так восхищались, остался сугубо поэтом своего времени, поэтом-шестидесятником, поэтом эпохи «оттепели» и последующих «заморозков». Данная повесть братьев Стругацких из всех их произведений, наверное, в большей степени принадлежит своей эпохе. С одной стороны, в ней дается очень жесткая выпуклая яркая критика разлагающегося капитализма и некоторые положительные черты этого капитализма, которые так расстраивали критиков той эпохи (всеобщее благосостояние, ликвидация голода, четырехчасовой рабочий день) отнюдь не смягчают негативной характеристики, которую дают авторы. Напротив, на фоне всеобщего благоденствия образ жрущей, пьющей, танцующей, стреляющей толпы выглядит особенно омерзительно. «Хищные вещи века» были, конечно посвящены борьбе с мещанством, то есть той проблеме, которая является сквозной в творчестве Стругацких, в особенности если говорить о первой половине их творчества. Если в повести «Трудно быть богом» мир мещанства был спроецирован на мир западноевропейского Средневековья, что не позволяло воспринимать его как достаточно достоверный, в данном произведении внешние и глубинные слои совпадают идеально. На уровне сюжета мы имеем некий богатый курортный городок, благополучная капиталистическая страна, постиндустриальное общество, оно же общество всеобщего благоденствия, оно же общество равных возможностей. Как мы знаем из современной практики, странам Западной Европы удалось построить такое достаточно успешное общество. Другой вопрос – какой ценой это осуществилось и достигли ли создатели этого общества своей цели. Разумеется, некоторые фантастические приметы всеобщего благосостояния, которых еще нет в реальности, в повести имеются. До всеобщей бесплатной еды, раздачи книг и других предметов культуры даже благополучные скандинавские страны еще не дожили. Но ведь мы же имеем дело с фантастикой, и в этой фантастике вполне реальные приметы «загнивающего капитализма» (телесериалы, легализация наркотиков, всеобщая автомобилизация) вполне успешно соседствуют с сугубо фантастической атрибутикой (парикмахерские-автоматы, автоматы-такси, кибер-носильщики и т.д). Суть, конечно, не в том, насколько сочетается наличие столь сложных автоматов с существованием приемника и пишущей машинки. Итак, первый внешний сюжетный слой – это благополучно и радостно загнивающий капитализм. На идейном уровне имеет место осуждение этого внешне благополучного общества и осуждение это дано настолько сильно и мощно, что читатель примерно с середины книги пребывает в состоянии глубочайшего омерзения. Так что писатели своей цели достигли. Мир всеобщего изобилия, мир людей, которые разучились думать и уже разучиваются развлекаться, производит сильное и, конечно, неприятное впечатление. Более того, сейчас, спустя почти полвека, придя в этот мир (правда, куда менее сытый и благополучный), мы должны согласиться с авторами. Общество потребления действительно благополучно уничтожает духовность. В этом смысле книга может быть рассмотрена (хотя сами авторы вряд ли имели это в виду) как хвалебный гимн миру социализма. У нас действительно была великая эпоха и сейчас, придя в мир хищных вещей, мы это особенно четко осознаем. В этом мире не появился слег, но другие электронные наркотики вполне успешно его заменяют.

В книге есть два монолога, которые ставят жестокий диагноз этому миру. Вставной монолог-рассуждение – это характерный прием творчества АБС, о чем уже неоднократно упоминалось выше. Первый монолог – это монолог доктора философии Опира, который произносит оду «Эпохе Удовлетворения Желаний», и спустя пять глав круглоголовый адепт социального мазохизма выносит приговор этому обществу: человеку неинтересно просто жрать, пить и спать, ему хочется чего-то необычного, но придумать это необычное он не в состоянии. Отсюда и появляются все извращенные удовольствия Страны Дураков, включая и электронный наркотик новейшего поколения. Безудержным социальным оптимизмом веет от этих мрачных слов. Как мы убедились на практике, человек прекрасно может жить с набором самых простых удовольствий и не испытывать особого дискомфорта и уж тем более не стремиться к вершинам культуры. О, времена, о, нравы! Одна из самых мрачных повестей ранних Стругацких воспринимается сейчас как почти неприлично оптимистическая. Люди всерьез верили, что интеллигенция захочет и будет бороться против сытого мещанина, что мещанину будет скучно, что мещанин будет изобретать новые развлечения. Какие приятные иллюзии в обществе постмодерна!