О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

АВСТРИЯ ВЫБРАЛА самый неподходящий момент, чтобы приговорить Дэвида Ирвинга к тюремному заключению за отрицание холокоста. Не меньше тридцати человек только что погибли в Сирии, Ливане, Афганистане, Ливии, Нигерии и других исламских странах в ходе протестов против карикатур на Мухаммеда. В этой ситуации приговор Ирвингу выглядит насмешкой над претензиями демократических стран на свободу слова как на одно из базовых человеческих прав.

С точки зрения логики невозможно оставлять за карикатуристами право высмеивать религиозных персонажей и при этом карать за отрицание холокоста как за преступление. Я считаю, что мы должны встать на сторону свободы высказывания. А значит, Дэвида Ирвинга необходимо отпустить.

Прежде чем меня обвинят в нежелании понять, насколько чувствительны жертвы холокоста или что собой представляет австрийский антисемитизм, я должен оговориться, что мой собственный отец — австрийский еврей. Мои родители успели бежать из Австрии, а бабушки и дедушки опоздали.

Все четверо были депортированы в польские и чешские гетто. Двоих отправили в Польшу, в Лодзь, где они и погибли, судя по всему, в газовых камерах в Хелмно. Один заболел и умер в перенаселенном гетто в Терезиенштадте. Выжила только бабушка по матери.

Поэтому никакого сочувствия к абсурдному заявлению Дэвида Ирвинга, отрицающего холокост (сейчас он признает, что был неправ), я не испытываю. Я поддерживаю Австрию в ее стремлении не допустить реставрации нацизма у себя в стране и где бы то ни было. Но чем послужит этому правому делу запрет на отрицание холокоста? Если есть безумцы, способные его не замечать, можно ли их переубедить, сажая в тюрьму тех, кто высказал такой взгляд? И напротив, не решат ли они, что людей сажают за убеждения, которые не в силах опровергнуть фактами и доводами?

В своем классическом сочинении «О свободе» в защиту свободы слова Джон Стюарт Милль писал, что, если те или иные воззрения «не подвергать исчерпывающему, постоянному и бесстрашному обсуждению», они превратятся из «живой истины» в «мертвую догму». Реальность холокоста должна оставаться живой истиной, и тем, кто сомневается в реальности немыслимых нацистских зверств, нужно предъявлять факты.

После Второй мировой войны, когда Австрийская республика с огромным трудом строила демократию, возможно, запрет на нацистскую пропаганду и идеологию имел смысл как временная мера. Но сегодня эта опасность осталась в далеком прошлом. Австрия — демократическая страна, член Евросоюза. Несмотря на периодическое обострение антииммигрантских и даже расистских настроений — что, к сожалению, случается не только в странах с фашистским прошлым, — реставрация нацизма Австрии сейчас не грозит.

Напротив, для демократического строя свобода слова — важнейшее условие: она должна распространяться и на те высказывания, которые остальные считают ложными, и даже на те, которые многие воспринимают как оскорбительные. Нам нужна возможность отрицать существование Бога и критиковать учения Иисуса, Моисея, Мухаммеда и Будды, изложенные в текстах, священных для миллионов людей. Без этой свободы человеческий прогресс упирается в принципиальный тупик.

Статья 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ».

В соответствии с этим четко и ясно сформулированным принципом Австрия должна отменить закон об ответственности за отрицание холокоста. То же следует сделать и другим европейским странам с аналогичными законами — Германии, Франции, Италии и Польше, продолжая при этом как можно усерднее информировать своих граждан о реальности холокоста и разъяснять, почему расистская идеология, сделавшая его возможным, недопустима.

Законы против разжигания расовой, религиозной или этнической вражды в тех случаях, когда оно умышленно приводит или может с достаточной вероятностью привести к насилию или другим преступным действиям, — это совсем другое дело, такие нормы совместимы с защитой свободы высказывания любых, сколь угодно разных взглядов.

Но только после освобождения Дэвида Ирвинга европейцы получат право сказать исламским протестующим в лицо: «Мы применяем принцип свободы высказывания беспристрастно, независимо от того, кто оказался оскорбленной стороной: мусульмане, христиане, иудеи или кто-либо еще».

Project Syndicate, 1 марта 2006 года

Хорошая и дурная свобода вероисповедания

ГДЕ ДОЛЖНЫ ПРОХОДИТЬ границы свободы вероисповедания? Марианне Тиме, лидер Партии защиты животных в Нидерландах, предлагает свой ответ: «Свобода вероисповедания заканчивается там, где начинается страдание человека или животного».