О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

Ее партия, единственная в парламенте, кто занимается правами животных, внесла проект закона о том, чтобы предназначенное к забою животное во всех случаях умерщвлялось в бессознательном состоянии. Против проекта единым фронтом выступили лидеры ислама и иудаизма, расценивающие его как угрозу свободе исповедания своей религии. Обе религиозные доктрины запрещают употреблять в пищу мясо животных, убитых в бессознательном состоянии.

Голландский парламент дал религиозным руководителям год, чтобы доказать, что методы забоя, предписанные их верой, причиняют животным не больше боли, чем забой предварительно оглушенных. Если они с этим не справятся, требование оглушать животных перед забоем станет законом.

Тем временем в Соединенных Штатах католические епископы объявили, что президент Барак Обама ущемляет их религиозные свободы, требуя от всех крупных работодателей, в том числе и от католических больниц и университетов, обеспечивать работников медицинской страховкой, покрывающей в числе прочего контрацепцию. А израильские крайние ортодоксы, толкующие некоторые законы иудаизма как запрет мужчинам касаться всех женщин, кроме родственниц и жены, требуют от правительства ввести мужские и женские зоны в автобусах и отказаться от планов распространить обязательную службу в армии на тех, кто до сих пор не подлежал призыву: студентов дневных отделений, изучающих религию (в 2010 году их насчитывалось 63 000 человек).

Когда людям не дают отправлять свои религиозные обряды, — например, когда закон запрещает те или иные формы богослужения, — это, бесспорно, ущемляет свободу вероисповедания. Религиозные преследования были обычным делом в прошлые века, а в некоторых странах продолжаются и по сей день.

Но запрет на ритуальный забой животных не мешает ни иудеям, ни мусульманам проводить богослужения и обряды. Во время прений по законопроекту Партии защиты животных главный раввин Нидерландов Биньямин Якобс заявил парламентариям: «Если в Нидерландах исчезнут специалисты по ритуальному забою скота, мы перестанем есть мясо». Безусловно, это лучшее, что может сделать верующий, если его религия требует забивать животных менее гуманным, чем позволяют современные технологии, способом.

Ни ислам, ни иудаизм не предписывают мясоедения. И я не стал бы требовать от иудеев и мусульман большего, чем вот уже 40 лет требую от самого себя по этическим соображениям.

Законопроекты нередко пытаются блокировать под предлогом защиты религиозных свобод. Ограничив их легитимность сферой отправления обрядов, мы разрешили бы и многие другие споры, предметом которых объявлена свобода вероисповедания. Например, право мужчин и женщин занимать в автобусе любые места не нарушает свободу вероисповедания ортодоксальных иудеев, потому что иудейский закон никого не обязывает пользоваться общественным транспортом. Это просто одно из житейских удобств, без которого можно обойтись, — и кстати, любой ортодоксальный иудей должен признать, что религиозные законы направлены в целом не на то, чтобы сделать его жизнь комфортнее.

Точно так же требование администрации Обамы обеспечить страховое покрытие контрацепции не мешает католикам исповедовать свою религию. Католицизм не предписывает своим приверженцам руководить больницами и университетами. (Правительство уже освободило от этого требования приходы и диоцезы, проведя таким образом четкую грань между институтами ключевыми для свободы вероисповедания и второстепенными.)

Совершенно понятно нежелание католической церкви сдавать позиции, которые она занимает в широкой сети клиник и университетов. Я полагаю, что ей бы следовало пересмотреть свое отношение к совместимости страховки, покрывающей контрацепцию, со своим учением. Но если церковь решит иначе и уступит клиники и университеты организациям, готовым такую страховку предоставить, католики все равно сохранят возможность совершать богослужения и следовать своим доктринам.

Освобождение от воинской обязанности по религиозным мотивам может оказаться проблемой посложнее, потому что некоторые религии проповедуют пацифизм. Обычно она решается с помощью альтернативной службы, не менее трудной и ответственной, чем военная (чтобы такие религии не привлекали последователей одним только этим послаблением), но не требующей ни сражаться, ни убивать.

Но опять же иудаизм пацифизма не проповедует, так что свободе его исповедовать ничто не угрожает. Крайние ортодоксы требуют освободить своих приверженцев от воинской обязанности, чтобы они могли употребить это время на изучение Торы, утверждая, что это не менее важно для блага Израиля, чем служба в армии. Таким образом, возможность альтернативной службы этой проблемы не решает, если только не свести службу к изучению все той же Торы. Но светское большинство страны совершенно не обязано соглашаться, что десятки тысяч ученых-ортодоксов, изучающих Тору, приносят пользу всему Израилю. И уж конечно это занятие не отнимает столько сил, сколько служба в армии.