О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

Дело не в том, какую информацию правительство или бизнес собирает, а в том, что они с нею собираются делать. Я бы действительно возмутился, если бы, например, американское правительство дало повод для подозрений, что оно использует личную информацию, к которой имеет доступ, чтобы шантажом вынудить иностранных политиков поступать в интересах США, или если бы личную информацию сливали газетам в попытке опорочить критиков американской политики. Вот это и правда было бы скандалом.

Но пока ничего подобного не происходит и предохранительные механизмы работают. Чтобы так было и впредь, остается только один вопрос: так ли уж надежно защищают нас от терроризма все эти колоссальные усилия по сбору данных и насколько окупается сам процесс? Как утверждает Агентство национальной безопасности, слежка в коммуникациях за период с 2001 года позволила предотвратить 50 терактов. Я не знаю, много это или мало и нельзя ли было предотвратить их как-то иначе.

Окупаемость слежки, соотношение цены и качества оценить еще труднее. В 2010 году The Washington Post опубликовала масштабный материал под названием «Америка, совершенно секретно». За два года расследований с участием больше десятка журналистов газета пришла к выводу, что никто не знает ни во что обходится деятельность американской разведки, ни сколько в ней сотрудников.

На момент публикации, по данным газеты, допуск к «совершенно секретной» информации имели 854 тысячи человек. Сейчас эта цифра достигла 1,4 миллиона. (Само количество заставляет задуматься о неизбежных злоупотреблениях доступом к личным данным для шантажа или в каких-либо еще корыстных целях.)

Но как бы мы ни относились к самой программе слежки, американское правительство отреагировало на утечку информации о ней слишком болезненно. Оно лишило Сноудена американского гражданства и разослало другим правительствам официальные просьбы ни под каким видом не предоставлять Сноудену политического убежища, если он его попросит. И что самое поразительное, США, похоже, приложили руку к отказу Франции, Испании, Италии и Португалии предоставить воздушный коридор самолету президента Боливии Эво Моралеса, когда он возвращался из Москвы, на том основании, что на борту может находиться Сноуден. Моралесу пришлось приземлиться в Вене, к негодованию латиноамериканских лидеров, расценивших это как оскорбление своего достоинства.

Официальным оплотам демократии не мешало бы хорошенько думать, прежде чем преследовать таких людей, как Джулиан Ассанж, Брэдли Мэннинг или Сноуден. Если мы считаем, что демократия — это хорошо, значит, должны одобрять и желание общества знать как можно больше о том, чем занимается избранное им правительство. По словам Сноудена, он раскрывал информацию, потому что «общество должно само решать, правомерные это программы и политика или неправомерные».

Тут он прав. Как прикажете демократической стране решать, нужна ей государственная слежка в формате программы Агентства национальной безопасности или нет, если она понятия не имеет, что такая программа существует? По существу, утечка, организованная Сноуденом, прежде всего выявила, что директор разведуправления Джеймс Клэппер ввел конгресс в заблуждение, когда в марте на слушаниях комиссии сената по делам разведки рассказывал, какими методами ведется наблюдение по программе Агентства национальной безопасности.

Публикуя совместно с The Guardian материалы, предоставленные Сноуденом, The Washington Post спросила американцев, поддерживают ли они программу сбора разведданных. Около 58 % опрошенных ее поддерживали. Но тот же опрос показал, что лишь 43 % респондентов одобряют преследование Сноудена за то, что он предал ее огласке, в то время как 48 % высказались против.

Кроме того, по данным опроса, 65 % поддерживают идею публичных слушаний по программе наблюдений Агентства национальной безопасности в конгрессе США. Если это произойдет, разоблачения, сделанные Сноуденом, радикально повысят нашу информированность.

Project Syndicate, 5 июля 2013 года

Памятник тирану?

ГИТЛЕР И СТАЛИН были кровавыми диктаторами, человекоубийцами колоссального масштаба. Ни в сегодняшнем Берлине, ни вообще в Германии статую Гитлера представить невозможно. А вот статуи Сталина сейчас восстанавливают в некоторых городах его родной Грузии, а еще одну собираются воздвигнуть в Москве как часть мемориала всем советским вождям.

Эта разница подходов не привязана к границам стран, где правили эти люди. В Соединенных Штатах в Национальном мемориале в Виргинии, посвященном Дню Д (высадке в Нормандии), есть и бюст Сталина. В Нью-Йорке я недавно обедал в русском ресторане, декорированном повседневной советской атрибутикой, с официантками в советской военной форме и большим портретом Сталина в окружении других советских вождей. Есть в Нью-Йорке и бар «КГБ». Однако, насколько я знаю, никаких ресторанов нацистской тематики в Нью-Йорке нет, как нет и бара «Гестапо» или «СС».

Почему же Сталин оказался относительно более приемлемым, чем Гитлер?