О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

Но по мере того как меняются наши моральные стандарты, актуальными оказываются то одни, то другие черты и заслуги исторических деятелей и символы обретают новое прочтение. Когда в 1948 году Школа общественных и международных отношений была названа в честь Вильсона, до знаменитой автобусной поездки Розы Паркс оставалось еще семь лет и против сегрегации на американском Юге никто не возражал. Сейчас подобное уже немыслимо. Таким образом, расизм Вильсона приобретает дополнительный вес, а он сам больше не может служить символом ценностей, которые Принстонский университет исповедует сегодня.

Значение Вильсона для университета, США и всего мира невозможно стереть из исторической памяти, да это и не нужно. Надо признать его в такой форме, которая готовила бы почву для вдумчивого разговора о меняющихся ценностях и позволила оценить как бесспорные достижения Вильсона, так и его вклад в расистскую политику и практику Америки.

Важным итогом подобного разговора в Принстоне должно стать новое понимание фигуры Вильсона и среди студентов, и среди преподавателей как неоднозначной личности, оставившей глубокий след в университетской истории. (Лично я только выиграл: я 16 лет преподаю в Принстоне, а некоторыми внешнеполитическими подходами Вильсона восхищаюсь и дольше, но о его расизме узнал только от Лиги.) Допускаю, что в итоге обсуждения мы поймем, что, нося имя Вильсона, колледж или школа посылают ложный сигнал и искажают ценности, которые сами же исповедуют.

Project Syndicate, 11 декабря 2015 года

ГЛОБАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И РЕШЕНИЯ

Как быть с проблемой беженцев?

КОЛИЧЕСТВО МИГРАНТОВ, добравшихся до границ Евросоюза в июле, третий месяц подряд бьет рекорды, превысив 100 тысяч человек. В Грецию только за одну неделю августа прибыла 21 тысяча мигрантов. Туристы, отдыхающие на греческих островах, жаловались, что ехали в отпуск, а попали в самую гущу лагерей для беженцев.

Но у миграционного кризиса есть последствия и посерьезнее. На прошлой неделе австрийские власти обнаружили недалеко от Вены брошенный венгерский грузовик с полуразложившимися телами 71 мигранта. 2500 с лишним человек утонули в этом году в Средиземном море — в основном при попытке доплыть в Италию из Северной Африки.

Те из мигрантов, кому удалось достичь Франции, живут в палатках близ Кале и ждут случая бежать в Англию через туннель под Ла-Маншем в вагоне товарного поезда. Они также нередко гибнут, сорвавшись с поезда или попав под колеса.

И все же в Европе пока не так много беженцев, как в некоторых других регионах. Из европейских стран больше всего просьб предоставить убежище получает Германия, но и ее шесть беженцев на тысячу населения — это в три раза меньше, чем 21 беженец на тысячу в Турции, что, в свою очередь, несопоставимо меньше, чем 232 на тысячу в Ливане.

По оценке Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев, в 2014 году в мире насчитывалось 59,5 миллиона насильственно перемещенных лиц — рекордная цифра по сравнению со всеми известными прежде. Из них 1,8 миллиона подали заявления о предоставлении убежища и ждали решения, 19,5 миллиона были беженцами, остальные — вынужденными переселенцами внутри собственных стран.

Основной поток беженцев идет из Сирии, Афганистана и Сомали, но многие бегут и из Ливии, Эритреи, Центральноафриканской Республики, Южного Судана, Нигерии и Демократической Республики Конго. Из Азии в этот поток недавно начали вливаться рохинджа — преследуемое мусульманское меньшинство из Мьянмы.

Невозможно ставить этим людям в вину, что они стремятся прочь из своих раздираемых конфликтами, нищих стран и ищут лучшей жизни в других краях. Мы бы на их месте сделали то же самое. Но наверняка существует какой-то другой, лучший способ помочь им в их беде.

Некоторые смелые мыслители продвигают идею мира с открытыми границами, утверждая, что это повысило бы и глобальную производительность, и среднемировой уровень счастья. (См., например, http://openborders.info.) К сожалению, они не принимают в расчет прискорбную склонность нашего биологического вида к ксенофобии — чтобы в ней убедиться, достаточно посмотреть на взрывной рост популярности в Европе крайне правых партий.

Совершенно очевидно, что в обозримом будущем ни одно правительство не откроет своих границ всем желающим. Наблюдаем мы как раз противоположное: Сербия и Венгрия строят заграждения от мигрантов, а внутри Шенгенской зоны — территории, которая пока гарантирует свободу перемещения в пределах 26 европейских стран, — идут разговоры о восстановлении внутреннего пограничного контроля.