О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

В ПРОШЛОМ МЕСЯЦЕ прямо посреди моего занятия по практической этике несколько студентов встали и ушли. Они были в числе сотен других, кто присоединился к протесту, организованному Лигой черного правосудия. Это одна из многочисленных студенческих организаций, возникающих сейчас по всей Америке в ответ на роковые выстрелы в Майкла Брауна в Фергюсоне, штат Миссури, и последовавшие убийства полицейскими безоружных афроамериканцев.

Позже в тот же день члены Лиги захватили офис президента Принстонского университета Кристофера Эйсгрубера и заявили, что не уйдут, пока их требования не будут удовлетворены.

В список требований входили «тренинги культурных навыков» и для преподавательского, и для технического персонала, обязательные занятия для всех студентов по истории маргинализованных народов и организация в кампусе «пространства слияния культур», посвященного главным образом культуре афроамериканцев.

Но общенациональный резонанс вызвало требование переименовать Школу общественных и международных отношений имени Вудро Вильсона и Вильсоновский колледж. Лига также потребовала убрать настенную роспись в столовой с изображением Вильсона. Почести Вильсону, заявила Лига, оскорбляют студентов-афроамериканцев, потому что он был расистом.

Вильсон придерживался прогрессивных взглядов во внутренней политике и идеалистических во внешней. При нем были приняты законы, запрещавшие детский труд и расширявшие права рабочих, он реформировал законы о банковском деле, бросив вызов монополиям. Во времена, когда еще была свежа память о Первой мировой войне, он требовал, чтобы внешняя политика руководствовалась моральными ценностями, защищал демократию и право наций Европы на самоопределение.

Но в отношении афроамериканцев его политика была реакционной. Став в 1913 году президентом, он унаследовал федеральное правительство, в котором работало много афроамериканцев, некоторые на управленческих должностях среднего уровня, бок о бок с белыми. При нем в употребление снова вошли отмененные в конце Гражданской войны раздельные рабочие места и туалетные комнаты. Чернокожих администраторов переводили на менее квалифицированную работу. Когда делегация афроамериканцев пришла к нему с протестом, он предложил им рассматривать сегрегацию как преимущество.

Имя Вильсона встречается в Принстоне повсеместно, не только потому, что это один из самых известных его выпускников (и единственный, получивший Нобелевскую премию мира). Дело еще и в том, что, прежде чем стать президентом США, он был президентом Принстона, и, как сказала Энн Мари Слотер, бывший декан Школы имени Вудро Вильсона, человеком, который «пожалуй, больше всех способствовал тому, чтобы превратить [Принстон] из теплицы для юных джентльменов в университет, где действительно занимаются наукой».

В мире Вильсон знаменит «Четырнадцатью пунктами», которые он предложил положить в основу мирного договора, подводящего итог Первой мировой войны. Он отстаивал автономию народов Австро-Венгрии и Османской империи, а также независимость Польши. Неудивительно, что в Варшаве есть площадь Вудро Вильсона, что в его честь назван центральный вокзал Праги и что в двух столицах — Праге и Братиславе — есть улицы Вильсона.

Среди прочего в «Четырнадцать пунктов» входил призыв к открытым встречам — никаких закулисных сговоров о том, как перекроить послевоенную территорию, — и к ослаблению торговых барьеров. Но, пожалуй, важнее всего оказалось предложение учредить «всеобщую ассоциацию наций… в целях взаимного гарантирования политической независимости и территориальной целостности стран, как больших, так и малых».

Этот призыв привел к созданию Лиги Наций, предшественницы ООН, с центральным офисом, с 1920 до 1936 года располагавшимся в Пале-Вильсон в Женеве. Так это здание называется по сей день и сегодня служит офисом верховного комиссара ООН по правам человека.

История полна серьезно ошибавшихся людей, которые творили великие дела. Соединенным Штатам достаточно взглянуть на своих отцов-основателей — рабовладельцев и первых президентов Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона и Джеймса Мэдисона. В их защиту можно сказать, что, в отличие от Вильсона, они были по меньшей мере не хуже, чем требовали стандарты их времени. Но достаточно ли этого, чтобы чтить их память?

Нет, решили в одной из новоорлеанских школ. Совет директоров постановил, что школа не может носить имя рабовладельца, и переименовали начальную школу имени Джорджа Вашингтона в честь афроамериканского хирурга, который боролся против сегрегации при переливании крови. Может быть, пора пересмотреть и название столицы страны?

В книге «Политика вуалирования в либеральных демократических странах» (Veil Politics in Liberal Democratic States) Аджуме Винго говорит о том, как «политическая вуаль» придает политической системе обаяние и блеск, скрывая подробности и создавая идеализированный образ. То же происходит и с великими (и с не слишком великими) политическими лидерами, когда они становятся знаковыми персонажами, символами гражданских добродетелей.