Об экономике как чёрной магии

37. Но тогда товар выступает не просто как внешнее ⁄ опредмеченное бытие-для-себя, а как объектный принцип абсолютно внешнего существования этого бытия-для-себя, а значит, и внешнего по отношению к самому себе характера бытия-для-себя. Таким образом, товар выражает как раз то опосредование, которое отделяет Блума от бытия-для-себя и всеобщность от её видимости, – а движение товаров представляет собой движение, раскалывающее Публичность.

примечание: Иначе говоря, товар – это активное опосредование бытия-для-себя-как-для-другого (учитывая, что «Другим» в Спектакле всегда становятся ЛЮДИ), то есть дурной субстанциональности. Однако дурная субстанциональность также всегда переходит внутрь в виде бытия-для-себя-подобно-другому или, можно сказать, она являет собой опосредование конкретизации.

38. Спектакль – это товар, который наконец-то обнаруживает в себе фигуру Публичности.

39. Инверсия родовых связей для человека – то же, что и распространение родовых связей товара.

40. Такие родовые связи – это основное свойство товара как феномена в чистом виде. Действительно, 1) в них отражён процесс его возникновения; 2) поскольку речь идёт именно об инверсии родовых связей, то они подразумевают – в силу заведомой, абсолютной равнозначности – совершенную заурядность товаров, схематичность, откровенное отсутствие внутреннего содержания. Таким образом, заложенная в товарах чистая феноменальность – поскольку сама она также представляет собой феномен – тотчас же снимается. В итоге эта чистая феноменальность проявляется ещё и как вид раскрытия потаённого[12].

примечание и Слово «снимается» мы употребляем здесь как традиционный вариант перевода гегелевского aufheben (которое соединяет в себе отрицание, сохранение и преодоление).

примечание 2: Товар предстаёт как откровенная заурядность, и принять эту заурядность значит признать, что загадки не существует. Однако само его появление уже загадочно. Что и объяснялось в пункте 33.

42. И сами по себе, и как форма чистой рыночной феноменальности, инверсированные родовые связи выражают метафизические свойства товара: сверхчувственное и есть феномен как феномен.

примечание 1: Действительно, как правило, сверхчувственное позиционируется прежде всего как нечто, выходящее за пределы чувственного, как непостижимое Внутреннее. В таком безнадёжном положении, когда Внутри пустота (ведь эффект всё равно будет совершенно одинаковым, если открыть перед слепцом сокровищницу сверхчувственного мира – при условии, что в таком мире вообще есть сокровища, и неважно, правда ли они существуют, или их образ формируется в сознании, – и если привести зрячего в кромешную темноту или, положим, вывести его на слепящий свет, в зависимости от того, как выглядит сверхчувственный мир; в любом случае имеющий глаза ничего не увидит ни при слепящем свете, ни в кромешной темноте, а слепой не заметит разложенных перед ним сокровищ), сознанию только и остаётся, что цепляться за феномен – то есть принимать как истину нечто заведомо ложное – или заполнять пустоту химерами: уж лучше химеры, чем вообще ничего…