Обэриутские сочинения. Том 1

Лу – спичка.
Лу – высота пуха.
круг бедности,
куб разности.
Клуб вычетаний.
Юность – в любви к праздности.
частица участия,
единица желаний
и пустота.
возможно полнейшая.

* * *

Но остаётся утренняя исповедь.

А ещё причастие.
Причастность к сочленению,
к сочетанию.
Затем спор Всевышнего
при всеобщем одиночестве.

* * *

Зачем же он в пустоте,

когда осталось вычетание.
Сочетание.
Сочленение.
Когда стынет и стонет – Лу.
Хранительница прозрачных птиц.
Небесных рыб.
Воздушных лясепетов.
Помнится, постоянный хранитель – Лу,
только она.

* * *

Впереди выклубок созвездий,

клубок надземных соборов.
Но у бедняг
страшно развились пяги:
пчесл.
Рыбл.
И скяды.
И всё на чреслах.
Тонких претонких.
Длинных предлинных.

* * *

В том безводном омуте.

кто-то обратился к содействию.
Длинных колёс.
Тонкого бинокля.
Без которых невозможно.

* * *

А дальше —

прелесть безволосой кобылицы.
Соревнование безногих горбунов.
На волосатых волосефетах,
под грубое пение лютни.

* * *

В завершение – укромность,

угрюмость.
Преданность многострунной,
вечно иностранной рыбе.
Прозванной – Лу.
По-нашему: злупанькой.
Затем, верность бедности,
преданность посеребрённой тыкве.
Горестным корсарам,
густому пространству.
И всё для жителей Номи.

* * *

Но главное – возвращение вперёд.

где чёрствая тыква.
Везде.
Для всех.
Для каждого.

* * *

Знайте!

Лу – жестикуляция безруких.
Говор немых.
Сговор безучастных.
Дзень исповеди.
Бзесь причастия.
Мечты и днище
туркменской Евы.
Предсмертной девы.

* * *

Значит Лу высота пуха.

Она же – гром созвездий.
Потом единица желаний.
Потом исчисление
и вычетание.
Горестных морсаров.
Грозных тыкв и букв.
Потом грязных точек,
гундосых греческих курцаров.

* * *

Сочетание.

Сочленение.
Соревнование горбатых.

* * *

Тогда всё и объяснилось:

Лу – оно, всегда – оно.
Лу – спичка.
и оно неповторимо.
Оно исключительно спичка.
Только спичка.
Личико критика,
скачка на тачках
и на точках.
Праздных,
сквозных,
разных.
Прачка в неопознанных стоках.
Так кто же то самое – Лу,
кто оно[?]

* * *

строчка фелаха,

тачка в бочке,
печь с течью
в пещере ничтожных вод.
Гладких единиц.
Ничтожных услуг.
И всё это – Лу.
Оно ужасно,
однодневно,
односложно.

* * *

Знайте!

Лу – вечерняя исповедь,
причастие.
И участие.
Устные причитания
усатых кабалеро.
Жестикуляция
безпупых,
безногих,
безрогих.

* * *

А впереди стрельбище безоружных.

Безлуких.
Скачка безлошадной прачки
на двухголовом верблюде.
Стачка в трёхкомнатном овраге.

* * *

И снова скачки:

безбровых.
безхвостых.
безротых.
На шкафах.
На комодах.
На трёх чреслах.
на двух паломниках,
даже повойниках.

* * *

Наконец – прелюдия,

с беззвучной одышкой.
Потом гуцул.
Всех превосходящий.
Непременно падающий.
Затем воспитание гуцула
прелесть гуцула
темя
тело
пепел гуцула.

* * *

И скачки безлошадных

на безногих ведьмедях,
на безколёсых велосипедах.
Многоголовых прачках.
На многококих
многооких рыбаках.
Рыбах из прекрасного Номи.

* * *

Потом корсары,

потом единица желания.
Велосипед.
велосипед,
воссед.
И высота пуха.[1]
Кубок мудрости в гнезде понятий.
И всё это вместо слухов:
дворовых,
паровых,
портовых,
ковровых – атмосферических,
всяких.

* * *

А из-за угла —

трепет и мечта эвенка.
время – эвенка.
И снова, непременно, эвенк.

* * *

Глупость,

грубость,
прелесть…
И ещё кубкообразного ежа.

* * *

Мудрость греческих каблуков.

Грязных корсаров.
грозного простора,
трепет над проспектом
радость над пропастью.
Лепет одряхлевшей эвенковой супруги.

* * *

Она мечта ВР плюс – Лу,

которое кашляет.
Без мечты ВЗ плюс Лу,
которое чихает.
С приложением Ы.
При минусе – Лу,
которое фыкает.

* * *

Потом разлука с Номи.

Прогулка —
от ночного Урала
до мечты об Урале.
Где индустриализация.
Паспортизация.
Канализация.

* * *

Причастие грузных пабубков.

Пастухов
пидтухов
цесарок.
Из пробирок
из курлюров
мимолётных усекирок.

* * *

И прочее:

в кустах,
в лесах.
Среди саженцев.
В негромких, но быстрых перелесках.
С белой шапочкой.
Синими волками.
Зелёной бабушкой.
С лиловатыми конями самого Гаврилова.