Обэриутские сочинения. Том 1

Его удавка
сплетена из жил,
где Кухарь сорок лет прожил,
на сорок первом – удивился,
женился,
и той удавкой удавился.
А был звонарь,
кнарь и кухарь
квартиры коммунальной царь.
К зиме в колоколах звуча,
ещё звенчал на прежней лире
в том неопрятном прежде мире.
Когда ж соседок пять
«салакой» обозвал опять,
он, бренный браль
для всех стал кзарь,
для всех – кубарь,
во всём – жеграль
кнурь кухарь – соседский царь.
За пятку брал,
а редькой драл,
сковородой развесистой над теменем бряцал.
Другой сосед, зрачком мерцая
«гляди, – сказал, – в домовой стае
того соседского зверя
по черепу гвазднул не зря!»
Царь плавно продолжал лежать
на сундуке,
сны беспрестанные решив решать
с удавкой главной
славной на персте
иль на кресте,
плечом притоптывая
да пришёптывая:
«мой бедный прах
приметил над комодом отблеск плах,
а за комодом говор скверных свах
в надгробной широте, возможно шире
в свечной затоптанной квартире,
где я родился,
женился,
с женой обширной разобщился,
удивился
и удавился.
Я замираю: кнарь,
во всём кузбарь
любовь приветствуя…»
И замер царь-зерцаль,
звонарь и пономарь
по фамилии, вам уже известной:
Редькин,
проживавший по Свечному, дом 3, кварт. 8
это совсем рядом с проспектом 25-го октября.

О, Кнурь Кухарские, Дерябкины, ещё Прачкины. О, дева Марыся, дочь Алиса, пожилого происхождения, где вы, где Перов, где Никитченко? где все?

аминь

1930 и далее

4

В заключение, молодой особе, изучавшей исторические науки.