Обэриутские сочинения. Том 2

Тем временем Вергилий подобрался к столу, схватил бидон, пьёт.

Вергилесова – Ах, Ах! что же это-то инфантерия… Бедный учитель! (выхватывает бидон, льёт на пол) Остальное жри, хоть всё. Мне не надо.

Великий учитель – Не мешайте, я сейчас… (бросается на пол, высунув язык, собираясь лакать)

Вергилий (ударяя шенбарьером по полу) – Назад! Где ваше достоинство, учитель? Пазор.

Великий учитель (беспрекословно повинуясь) – 25, 25 и ещё раз… а вот чёрный зад… Я имею в виду гусыни, пардон…

Верг – Я же написала – 25, а потом чёрный зад. (плачет) Написала!

Вергилесова – Заглотил. Всё до капли. Так вам и надо!

Великий учитель (глядя на доску) – Вот именно…

Вергилесова (мужу) – Я для него старалась… А он, пазор, молоко выжрал. Великому капли не оставил. Смотри, изверг.

Вот они, одна лучше иной. Как на параде при великом государе Павле…

Вергилий – Молчи, молчи, мы же против этого проходимца… Обрадовала парадом. А на кой ляд они нужны, когда у меня – во! (щёлкает шенбарьером) Удар, и все передо мной ниц. Галки, вороны, даже великий учитель…

Великий учитель – Опять великий учитель? Не мешайте разоблачить вашу дочь!

Вергилий (жене) – Слыхали? А мне наплевать, когда мне все подвластны! И ласточки и воробьи, даже фиглицы и бойницы…

Вергилесова – Как я рада! Начнётся новая жизнь… без Тюни, без клеток… Буду читать разные книжки…

Великий учитель – Конец приходит. Ей приходит страшный конец.

Вергилесова – Как я рада! Ужасно!

Вергилий (жене) – Могу обрадовать втройне. Сколько ты строила клеток? Три в день?

Вергилесова – Да, три с трудом.

Верг (отцу и матери) – Оставьте личные вопросы, решается моя жизнь! А вы, а вы… (рыдает)

Великий учитель – В эту решающую минуту – замолчите… все замолчите! (продолжает сверять написанное на доске с книгой)

Вергилесова (мужу, шопотом, который громче крика) – Три с трудом, три с трудом!

Вергилий (таким же шопотом) – Возрадуйся, благодатная! Теперь ты будешь строить семь, да, семь… А я буду продавать по сходной цене на толчке!

Вергилесова (в полный голос) – Боже мой! Радость-то какая! Тюня, доченька, слыхала? Я буду строить семь клеток в день! И не буду читать. (хлопает в ладоши) Не буду?

Великий учитель – Чего эта ведьма радуется? Когда у моей ученицы смертельно плохи дела…

Верг – Вы так думаете? Не верю.

Великий учитель (Вергилесовой) – Слышишь ты, ведьма…

Вергилесова – Это я боготворила!

Вергилий – Нет, он у меня не отвертится. Я вызову его на дуэль… (жене) Ты его боготворила? Ах, так не буду вызывать…

Великий учитель – В наше время дуэль… Прошу прощенье… Ваша дочка допустила ошибочку…

Вергилесова – Пусть их рассудит Пётр.

Великий учитель – Опять Пётр. Эта пустышка… А может быть, великий?

Верг (стулу, на котором, как предполагается, сидит Пётр) – Пойми! Я всё знаю, всё умею. Я лабачевский и как её, ну, эта дама… словом, кавальская! А он смеет говорить, что у меня не 25… а у меня кругом, и ещё тёмный зад…

Великий учитель – Нет же, вы не так поняли… Я же человек и вполне мог ошибиться. Всё правильно, решительно всё. Маленькая неточность.

Верг – Он врёт. Нет неточности.

Великий учитель – Может быть, я и соврал… с кем не бывает… Разрешите, я попью молочка для вашего удовольствия.

Вергилесова – Нет молока.

Великий учитель – Зачем же так… Нет, и не надо. Перейдём, Тюничка, к танцам. Маленькая пауза… Я после обеда… Пойду облегчусь… на минуту в нужник… (уходит)

Вергилий – Пусть идёт, куда хочет…

Верг – Ах, папаша, только не говорите ему про его нос, он переживает это безобразие.

Вергилий – А мне какое дело… со своими делами не разобраться… Ворона заела галку или галка голубя, пойди разберись.

Слышатся рулады колоратуры, и из двери в комнату входят мамаша и папаша.

Мамаша – Совсем не для меня в окна лазить. Когда возвратились с прогулки, использовали дверь по назначению.

Папаша – Ума не приложу, куда они подевались. Тюня и этот Фёдор.

Мамаша – А ты опять к птицам, или куда?

Папаша – Нет, сначала в гальюн, затем в нашу спальню…

Мамаша – Ну, а я – сначала в спальню. Потом, совсем как прежде. Ну… чмокаться.

Папаша – Это восхитительно! Но куда исчезла Тюня, да её напарник? Не понять.