Обэриутские сочинения. Том 2

Перед зрителями: коллонады, колонки, колониты и тому подобное. Все лица на своих местах, подходит хромоногая с лирой, наигрывая древнегреческий романс.

Фивий

О, строки, возникавшие однажды,
умом не связанные воедино.
А если б суждено вам было вечно
кружиться в неразумном вихре,
который назван вдохновеньем
и мир соседний представляет в мире,
где взрывы букв – секунды,
созвучные удары слов – минуты,
соединение понятий – столетия,
уничтоженье смысла – вечность.
Когда ж в капкане оборотов,
былых тревог
и нежных преувеличений
над океанами и древней сушей
порывом чистым обволакивает душу,
я девы обоняю дух!

Лутон

Где мой котурн,
катурналии?
Я его сейчас хлапну
и ураздребезжу немедля
гр-р-р-р-р!
шляп
шляп
шляп…

Андромаха

О, не убей его, великий трагик!
Он телом слаб
и сердцем хил,
а воображает, что Эсхил.

Лутон (продолжает)

хлап хлап хлап…

Фивий (запрокидываясь навзничь)

Не слушай ты её,
всё лжёт, негодница!
Я Куокл и Пендокл,
а Софокла победил.
Ах, зачем тебя я встретил,
а служанку прилюбил!..

Лутон

Всё равно ураздребезжу. Я ревную!

(добивает Фивия)

Звучит знакомый романс. Солнце медленно скрывается за рекой Пиянь, за горой Парнах.

Фивий, уже покойник (в полумраке, непохожим голосом)

Другая жизнь в меня плескала,
томили мрамора куски,
иная жизнь,
иные униженья —
для отсыревших поколений.
Я ж отсырел со всех сторон.
Вот руки, тяжкие сомненьем,
и ноги, тёмные поленья.
Мой бедный череп стал голубоват.
Лесов синицы прозвенели
эхом лат
в уже глухих ушах.
Зарницей рухнула душа,
икары петухами пели
над омрачённою панелью.
Простите, разные личинки
и тычинки.
Простите, груди Андромахи
и зад её, подобный плахе.
Прощайте, люди,
простите все. Я вымер навсегда!

Под звуки лиры врываются рабы, хватают, волокут труп вымершего поэта, который сопротивляется, но не очень.

Лутон (он торжествует)

Ак лукос эффенди фердиму.
Юнимус! (простирает руку

)

Изобразив колебания, Андромаха кидается к трагику, обвивая одну из его ног проданными руками. Но мозг трагика успел перевернуться.

Лутон тычет деревяшками сандалий в андромахин пах. Внезапно повеселевшая служанка катится прочь, громко покрикивая:

Уб оп, уб оп…

Лутон (вздрагивая шеей)

Пивит и псысл
и песендел сполна,
твоих увечий смысл
в предгориях Парна,
прости, мне не был ясен.
Законам чисел
вопреки
распался ясень,
здесь, у Пиянь реки…

Рабы вносят, кладут изображение речной поверхности с рыбами, гусями, красивыми волнами, на многие голоса подражая плеску и шуму вод.

Лутон (продолжая вздрагивать, выполняя произносимое)

Уборы сняв,
над волной стою.
Раздетый в прах,
наготу таю.
Струю приняв,
молю семь раз!
Пленительна, во тьме легла
вокруг меня легла река.

(в муках подбрасывая руки)