Обещанье не пустяк

– О! – встрепенулась Юниция. – А вот это интересно! Наше? Ты имеешь в виду, мое? Или всех остальных фей тоже?

– Всех вас.

– И сейчас тебе плохо?

– Да.

Юниция озадачилась.

– Так, так, так… – пробормотала. – Ну, тут подумать надо. С подругами посоветоваться…

Потусторонний свет в ее глазах угас, и они стали почти обычными.

– А мне-то что делать? – беспомощно спросил Стас.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Сказала же, думать надо. Погоди, красавчик… вот закончим с Матвеем и за тебя возьмемся. Выясним, что к чему!

Стас поморщился.

– Пожалуйста, не называйте меня так.

– Как?

– Красавчиком.

– Почему?

– Звучит насмешкой…

Фея озадачилась еще больше.

– Какая ж тут насмешка, когда красивого парня называют красивым?

– Я, по-вашему, красив?

– Здрасте! А ты в этом сомневаешься?

– С детства знаю, что я урод. От бабушки.

Кто-то тихо охнул, Соня, кажется. Напомнив этим Стасу, что они с феей здесь не одни, и он ужасно смутился.

А фея открыла рот. Потом закрыла.

Помолчала немного и наконец высказалась:

– Да, и впрямь суровым человеком была твоя бабушка. А… точно человеком?

– Кем же еще? – изумился Стас. – В чем вы все время подозреваете моих родственников?

– Всякое бывает, – туманно ответила она. – А ведьмовских каких-то дел ты за бабкой, часом, не замечал? – И покосилась на Эш, которая тоже их внимательно слушала.

– Боже упаси, – нервно усмехнулся Стас. – Она не просто человеком была, но и вполне обыкновенным при этом. Пусть не особо добрым, но абсолютно порядочным. И желала она мне только добра – как сама его понимала, конечно…

– Убивать таких бабок! – брякнула невпопад Соня.

А фея сказала:

– М-да, – и снова посмотрела на чародейку. – Эш, а тебе не хочется взглянуть на его блок?

– Нет, – сухо ответствовала та. – Я здесь не для этого. И вообще, хватит тебе мучить парня – сказал же, что в твоем присутствии ему плохо! Пусть уж лучше спит, чтобы его не чувствовать. И остальным поспать не мешало бы!

– Ой, и правда, – спохватилась Юниция. – Спите, спите, дорогие мои! А мы с Эш о своем поговорим…

– Уснешь тут с вами! – проворчала Соня, устраиваясь поудобнее и натягивая одеяло на голову. Высунула нос. – Эй… а кто еще успел пролезть-то сюда?

– Домовой, – сказала фея и взмахнула волшебной палочкой. – Конечно, уснешь, я-то здесь на что?…

И больше Стас не слышал ни слова. Ибо лихорадочное смятение всех его мыслей и чувств в тот же миг сменилось вдруг глубоким покоем. А следом пришел и сон.

Который, правда, спокойным не оказался. Начался вроде бы мирно, но вскоре и в нем стало происходить нечто необъяснимое и пугающее…

Глава 12

Домовой Дымша бодро топал тем временем по лесной тропинке – на запах.

Направление он выбрал не раздумывая – как только вышел из двора на распутье и унюхал наносимый ветром с правой стороны мощный и сладостный медовый дух.

Где мед – там пчелы. Где пчелы – там, судя по густоте и сытности запаха, пасека, а не какая-нибудь жалкая одинокая борть. А где пасека – там и кто-то за ней присматривающий. Если не сам Матвей, то уж всяко какое-то живое существо, наделенное соображеньем и даром речи, у которого и можно будет спросить, где хозяин…

Тропинка крутила и петляла. Сперва вывела его неожиданно из леса на морской (вроде как) берег, заросший здоровенными кактусами – любил их Матвеюшка, любил!.. Поплутала между этими колючими великанами, снова нырнула в лес и завела в скалы. С тех скал спустилась в болотистую низинку, и под ногами у Дымши заскрипели фигурные деревянные мостки, за низкими перильцами которых белели в темноте пышные, похожие на кувшинки цветы.

А потом она опять вернулась в лес и ушла в совсем уж глухие заросли, буреломы и буераки. Когда бы он не был из ночного народа и не видел в темноте аки днем, потерял бы ее вовсе, так она сделалась неприметна и узка. Но медовым духом в нос шибало по-прежнему, и даже сильней, чем попервоначалу, а, значит, шел он именно туда, куда думал.

Человеческое обличье он к этому времени скинул. Тенью легче было пробираться через подлесок, да и беспокойство помаленьку унялось. Вражина, черный маг, вряд ли поперся в ту же сторону – следа его, во всяком случае, на своей тропинке Дымша не чуял, так что столкнуться с ним угрозы вроде бы не было.

А и столкнешься, всегда успеешь притвориться пеньком…

Тропинка в очередной раз вильнула, чащоба вдруг разошлась, явился ручеек с перекинутым через него замшелым живописным бревном. И только Дымша перебрался на другую сторону, как путеводный сладостный дух пропал. Совсем. Как не было.

Он суетливо развернулся обратно, но бревна через ручей уже не увидел. И самого ручья тоже. Вместо него тянулась влево-вправо живая изгородь, а в ней на месте бревна высилась металлическая арка – проход. И сунув в него нос, медового запаха Дымша опять же не почуял. Ни дуновения.

И чащи лесной за аркой не обнаружилось – одни кусточки на лужайке и клумбочки.

– Да что ж такое! – с досадой проворчал домовой. – И куда теперь? Вперед аль взад? Как бы вовсе не заплутать!

Выпрямился, огляделся там, куда его занесло.