Обещанье не пустяк

Бойцы, к счастью, из них были неважнецкие. Поэтому он сумел все же увернуться от обоих, а потом еще и предпринял попытку столкнуть их лбами, одновременно стараясь уследить за Соней, которая бросилась бежать прочь от пасечника, и за ним самим, переставшим трястись и поскакавшим за ней со вскинутым посохом, выкрикивая что-то нечленораздельное.

Фея, хоть и замешкавшаяся в нужный момент, тоже не растерялась. Пулей настигла старика, шмякнулась ему на голову и начала зачем-то тыкать в темя волшебной палочкой. Колдуя, наверное…

Тут Стасу удалось-таки столкнуть бобров друг с другом, те застыли ненадолго лоб в лоб, и, бросив их, он поспешил на выручку Соне.

Все остальное произошло слишком быстро, чтобы успеть вспомнить о зачарованных проходах.

Соня добежала до того самого прогала меж кустами, который увидел Стас вместо арки, когда попал сюда. И конечно же в него шмыгнула. В последний миг ей на плечо приземлилась фея, которая, отказавшись, видимо, от попыток заколдовать старика, быстренько вырвалась вперед.

Обе тут же исчезли с глаз, но пасечника это не остановило. С криком:

– Убью дуру! – он ринулся за ними и тоже пропал.

За спиной у Стаса уже топотали, догоняя, очухавшиеся бобры. Так что, даже если бы он и вспомнил о чарах, деваться, кроме прохода, ему было все равно некуда.

И когда, внезапно потеряв всех из виду, но пробежав по инерции вперед еще несколько метров, он смог наконец притормозить и оглянуться, оставалось только крепко выругаться с досады.

Никого. Как и следовало ожидать. Всех, и големов в том числе, снова разбросало невесть куда.

Его, в частности, внесло в какой-то… кувшинковый рай. Болотистое место в лесу, сплошь усеянное их белыми звездами. И стоял он теперь вместо дорожки на шатких деревянных мостках, проложенных почти над самой водой, с невысокими резными перилами.

Откуда и куда вели эти мостки, было не понять – они петляли и перекрещивались там и тут с другими такими же, образуя нечто вроде собственного незамысловатого лабиринта. И никаких ворот, ни сзади, ни спереди.

М-да… положеньице. Но кто бы, спрашивается, устоял на месте и в этот раз?!

Одно только утешало – что при Соне осталась фея. И будет кому защитить ее от пасечника, если тот каким-то образом умудрится все-таки их догнать…

* * *

…Настя какое-то время не видела ничего вокруг себя, кроме волочившегося по земле и стремительно ускользавшего от нее поводка. На который следовало наступить, чтобы остановить Чинку.

И когда ей это наконец удалось и песик оказался у нее на руках, по сторонам она тоже огляделась не сразу. А уткнулась с чувством величайшего облегчения лицом в шерстку у него на загривке и постояла так еще некоторое время, переводя дух.

Потом, вспомнив о загадочной зверушке-птичке, подняла голову.

Удивительное существо это никуда не делось. Стояло на задних лапках посреди дорожки белого песка и с любопытством на них таращилось.

Кто оно такое, сказать по-прежнему было невозможно. Росточком с белку, но явно не она. И не голем, поскольку для подобного создания вряд ли могло найтись какое-то практическое применение… Клюв как у цапли – острый и длинный. Крыльев, однако, нету. Тело серовато-переливчатого окраса, вроде как мышиное, но не разглядеть, покрыто оно шерстью или перьями. Четыре лапки, нижние – массивнее верхних, как у кенгуру. И за круглое ушко действительно заткнут цветок, похожий на незабудку…

Заметив, что на него смотрят, существо свистнуло, развернулось и тушканчиком поскакало вперед – оглядываясь на ходу с таким кокетливо приглашающим выражением клювастой мордочки и всего своего маленького, не пойми на что похожего тельца, что Настя немедленно почувствовала себя Алисой в Стране Чудес. И уже двинулась было за ним, как та – за кроликом, когда вдруг вспомнила еще и о покинутых фее с големами.

Обернулась испуганно и никого из них конечно же не увидела. Как и калитки и японского сада. Зато увидела наконец, куда попала, после чего мгновенно позабыла обо всем на свете и, застыв на месте, стала медленно поворачиваться кругом.

Сей уголок Матвеева лабиринта являл собою настоящий шедевр. Не уступавший лучшим мировым образцам белого, или, как его еще называют, лунного сада – где царят исключительно белые цветы, а также деревья и кустарники с серебристой листвой.

Красота сама по себе невероятная… но здесь эффект был усилен еще и волшебством. С осенними астрами и георгинами, к примеру, соседствовали ландыши и подснежники. С привычными глазу ирисами и тюльпанами – очередные «иномиряне», самых причудливых и неописуемых форм и очертаний. Папоротники небывалой белизны, к тому же цветущие… Газонная трава и та имела необычный, темно-зеленый цвет с густым морозным отливом, словно была подернута инеем.

А сугробы гипсофилы у подножий альпийских горок, усыпанных эдельвейсами и камнеломкой! А белоснежные узорные шпалеры, увитые белоснежными же плетистыми розами с ароматом меда и яблок! А…

– Поди сюда! – вклинился вдруг в ее безмолвные восторги тоненький звонкий голосок. – Поди, поди!

Настя вздрогнула, повернулась к птичке-зверушке.

Та манила ее к себе лапкой.