Обещанье не пустяк

Таким странным тоном, что все опять насторожились. Уставились было на нее, но тут пасечник заорал:

– Отстаньте от меня, ироды! – чем снова всех и отвлек. – Не буду я эту вашу гадость жрать, не надейтесь!

– А что будете? – тут же привязалась Соня. – Что-нибудь свое? Меду, может, хотите? Или фруктов каких-нибудь? Или вот, – посмотрела на корзину с рыбой, стоявшую на крыльце, – рыбки жареной? Так мы мигом, щас сделаем…

– Не трожь, зараза, мою рыбу! И мед не трожь! И вообще пошла вон отсюдова!

– Ах ты!

Соня отступила на шаг, вскинула руку с бокалом, словно собираясь выплеснуть вино старику в лицо.

Но сдержалась.

– Ладно, ваше высочество, – сказала, отворачиваясь, – пойдемте. Пусть умирает с голоду, если ему так хочется!

Эш вздохнула. Как показалось Стасу – разочарованно.

– Да, – отозвался принц, – не силой же его кормить, в самом деле! Но отчего вы так грубы, почтеннейший? – обратился он к старику. – Ведь дама проявила к вам свою сердечную доброту, и вы могли бы…

– Не надо мне ее доброты! Пусть проваливает! И ты, высочество, тоже катись!

Принц выпрямился.

– Другого я сейчас же звал бы на дуэль за эти слова. Но вам защитою послужит ваш возраст…

– Ха! – квакнул пасечник. – Ха-ха! Велел бы ты чары с меня снять да посох вернул, я бы показал тебе возраст!

Эш фыркнула. Сердито или насмешливо – Стас не понял.

Соня тем временем вскипела:

– Щас! Думаешь, мы не знаем, что ты колдун? Кто ж тебе позволит драться с его высочеством, крокодил ты эдакий?

– А че это ты, дама, тыкать мне начала? И обзываться? Забыла про свою доброту?

– Забудешь, имея дело с таким болваном!

– Ох, ох, ох! Умная выискалась! Сахару, видно, много жрешь… то-то поперек себя шире!

– А вот это буквально не твое дело! – Соня, вместо того чтобы обидеться, гордо подбоченилась. – Хорошего человека должно быть много! Только что бы ты в этом понимал, в хорошем-то? Пень лесной!

– Да уж понимаю, не меньше твоего! Кикимора!

– Нет, ну надо же какой дурак! – изобразила удивление Соня. – Старик вроде бы, а ума – меньше чем у младенца!

– Сама дура!

– А ты – чума ходячая!

– А ты…

– Хватит!

Принц решительно шагнул между ними и, скомкав в пригоршне почти все, что лежало на тарелке, ловко втиснул сей импровизированный кляп старику в разинутый рот. После чего подхватил Соню под руку и повлек ее вниз с крыльца со словами:

– Не тратьте свое сердце на всяких неразумных невеж!

Она тяжело вздохнула:

– Да уж, оно у меня одно, на всех не напасешься…

Эш закусила губу. С досадой.

И Стасу, продолжавшему наблюдать за ней краем глаза, почему-то стало окончательно ясно, что, какие бы чувства ее сейчас ни обуревали, ревности среди них не было.

Странно… На время он забыл даже о собственных проблемах, так любопытно сделалось, что же у нее на уме. Но не спросить было, увы. Никак…

Пасечник, давясь, мыкнул пару раз, резко задвигал челюстями. Часть своего съедобного кляпа кое-как проглотил, остальное выплюнул. И завопил, брызгая слюной вперемешку с крошками:

– А-а-а! Гады, сволочи! Отпустите меня! Я старый и больной человек! У меня все тело затекло, изверги! Мучаете ме…

Эш с явной неохотой взмахнула палочкой.

Он смолк на полуслове. И снова принял жалкий вид, еще несчастней прежнего – умудрившись каким-то образом, без единого движения при этом, скрючиться и поникнуть.

Так что даже обиженная им Соня цокнула при виде этой скорбной фигуры языком и пробормотала сердито:

– Это ж надо так скукожиться, черт возьми!

– На самом деле он не испытывает никаких неудобств, – сказала Мирабель, сама морщась. – Правда, Эш?

– Правда. Наоборот, тела совсем не чувствует.

Пасечник злобно зыркнул на них глазами. И снова сник.

– Но есть и пить, возможно, все-таки хочет, – как бы рассеянно, думая уже о другом, добавила Эш и встала, глядя на фей и домового. – Ну что, начнем уже наконец? Все сыты?

– Ой, со стола только не убирайте! – встрепенулась Соня.

– Не будем, не будем! – Мирабель торопливо поднялась на ноги.

Вирина с Дымшей тоже подскочили, и чародейка повела их всех к выходу из двора.

Там, возле калитки, они остановились, и домовой, высунувшись из нее наружу, принялся кликать:

– Поди сюда! Эй, есть тут кто? Поди сюда! Все подите! Сюда, сюда!..

Ждать себя здешние волшебные существа не заставили. Тут же и отозвались звонким неразборчивым стрекотом, и за калиткой начались какие-то оживленные переговоры.

Настя повернулась к подруге.

– Они такие забавные, эти шнырьки, – сказала. – Ты их видела?

– Нет, и не хочу, честно говоря, – Соня залпом осушила бокал. – Пожалуй, хватит с меня чудес!

– Я одного видел, – сообщил Гойдо, – но лишь отчасти. Хотел бы увидеть целиком, да опасаюсь оказаться не вовремя, – и, бросив смешливый взгляд на свою строгую телохранительницу у калитки, налил Соне еще вина.

Стас тоже вдруг почувствовал жажду. Дотянулся до деревянного шкафчика-термоприбора, открыл его, обнаружил там две дымящиеся чашки – одну с кофе, другую с чаем. Взял кофейную, и на ее месте тут же появилась другая.

– Кто-нибудь желает?… – обернулся он к остальным.

– Я! – обрадовались хором Соня и принц и попросили чаю.

– А мне – кофе, пожалуйста, – сказала тихо Настя.