Обещание

Почему нет? Новая маленькая ты, чтобы семью продолжить… О-о, я ничего лучше этого не могу себе представить…

Амор, может быть, и способна представить себе что-нибудь получше, но не говорит этого, и они уже, так или иначе, подъезжают к ферме, скоро ночь, и воцарилась некая неловкость. У Дезире ощущение, что она слишком много наболтала, и ей хочется чем-нибудь это загладить. В полуистерическом порыве она бросается к камину за примирительным даром.

Вот, говорит она. Я думаю, это должна быть ваша задача.

Амор не сразу понимает, что это. О. Привет, Антон.

(Здорово, сестренка.)

Пока вы тут, говорит Дезире, выберите, где рассыпать его. Какое-нибудь место, которое было для него особенным. Вам решать.

Хорошо, отзывается Амор. Нет сомнений, что имеется в виду значимый жест, но урна кажется ей очень тяжелой. Да, я это сделаю. До отъезда.

Теперь давайте я вас устрою. Вам подойдет гостевая спальня, ее недавно заново покрасили. Намного светлее стало!

Если вы не против, говорит Амор, я бы заночевала в своей старой комнате.

Наверху, вы имеете в виду? Там, где он устроил свой кабинет? У-у, там жуткий бардак, вы там не сможете! Очень жаль, я все это время не могла себя заставить, но, если вы подождете до завтра, утром придет служанка и там уберет.

Нет, нет, я сама. Я хочу ночевать в этой комнате.

По ее тону ясно, что это твердое, обдуманное решение, и Дезире больше не спорит.

Комната напоминает застывший взрыв. Бумаги, книги, статьи, папки, одежда, пыль, канцелярские принадлежности, квитанции, заметки, фотографии, монеты, открытки – все кучами, все разбросано без малейшей системы. Вроде бы так же, как всегда, но во многом хуже. Под всем этим различимы очертания того, что некогда было ее кроватью, ее письменным столом, ее стулом, и можно заняться раскопками.

Как вы насчет чая? предлагает ей Дезире, сама себе удивляясь. Или поесть что-нибудь?

Я привезла кое-что с собой, сообщает Амор, приподнимая свою сумку. Я стала веганкой и не хочу никого затруднять. Я приготовлю себе чуть попозже.

Неожиданно все это. Не то, к чему ты морально готовилась. Надо же, полсумки овощей привезла, чтобы питаться!

Она кажется, не знаю, доброй какой-то, говорит Дезире, обращаясь к Моти. Это внизу, немного погодя, они шепчутся в гостиной. Мой муж всегда говорил, что она с приветом из-за того, что с ней произошло. Но она нисколько не с приветом, наоборот.

Он смеется этаким мудрым смехом, сквозь который просвечивает радость, а тело его между тем приняло символическую позу черепахи. Не с приветом, а наоборот, что же это? Нормальная психика, она тоже ведь с приветом, не так ли? Ох уж эти мне дуальности и полярности! Напомни, что с ней произошло?

Удар молнии! На вершине нашего холма. Это, конечно, очень давно было.

На этом холме! Он выходит из асаны, чтобы посмотреть ей в глаза. Я же говорил тебе, что это энергетически заряженное место.

Глухие стуки наверху. Это Амор принялась освобождать от вещей Антона часть комнаты, отправляя всё по очереди в дальний угол. Она начинает с попыток складывать предметы упорядоченно, но затем сдается и валит их в кучу, как придется. Даже его компьютер отсоединяет от сети и несет на свободное место. Постепенно по меньшей мере в половине комнаты возникают полезные поверхности. Да, она может тут жить, на этой стороне, а Антон пусть остается на той. Делиться – это возможно, видишь, братец?

Она действительно намеревалась спуститься и приготовить себе ужин, но к тому времени, как покончила с уборкой, на дворе уже ночь, и аппетит у нее пропал. Детством своим накушалась, сыта, спасибо. Комнату, где ты росла, тебе никогда не покинуть, вот Амор и обитает тут уже сорок четыре года. Она принимает душ, надевает пижаму и ложится на кровать. Ум шурует вовсю, как мотор, и она не думает, что сможет уснуть.

Помнишь свои детские ежевечерние ритуалы, когда тебе надо было мысленно потрогать то и это, прежде чем можно будет сомкнуть глаза? Столько тревоги в тебе было, теперь куда лучше. Она пробует это сейчас, тянется умом к определенному кирпичу в ограде вокруг сада, к заветной точке на подоконнике, к той самой плитке, одной из всех, какими вымощен дворик… но нужды в этом больше нет, и неожиданно она засыпает.

Пробуждается рывком, температура тела запредельная, она вся в поту, как будто ее лихорадит. Ночь жаркая, но сама она еще жарче, внутренняя топка раскочегарилась не на шутку. Она сбрасывает простыню и идет к окну глотнуть воздуха. Сухая молния озаряет горизонт, странные складки земли, словно дна морского, выхвачены на секунду из темноты и снова в нее погружаются. Несколько минут, и она остыла, но спать уже не хочется.

Зажигает свет и садится за письменный стол. Она очистила его полностью, если не считать одной стопки страниц, которую она сейчас медленно пододвигает к себе. Роман Антона, ясное дело. Часто упоминавшийся, но так, что представлялось скорее абстрактное состояние, чем деятельность. Но вот он, не в один год толщиной. Не сам же собой написался.