Обещание Габриеля

В этой роще она бывала уже сто раз, чаще всего с Габриелем, и вполне могла бы найти дорогу домой даже в темноте. Хотя помнила свой ужас, когда заблудилась…

Ей подумалось, что человеческая память подобна морю. Движения ее регулярны, она несет в течении всякие мелочи. Но когда приходит буря, она вымывает на поверхность давно и глубоко забытое. Джулия никогда не вспоминала, как заблудилась в лесу – если могла удержаться от воспоминаний. Но это воспоминание порой вырывалось незваным или преследовало ее во сне. Она крепче сжала руку Габриеля, придвинулась к нему ближе, когда сад поглотил их.

– Уже недалеко.

Тон Габриеля был успокаивающим.

Еще несколько шагов – и они вышли на поляну.

– Рай! – выдохнул Габриель.

Он провел Джулию к середине поляны и расстелил одеяло. Потом усадил на него Джулию, выключил фонарь. Держась за руки, они стали смотреть на звезды, в черное небо.

– Пришло письмо от Кэтрин.

– И что она пишет?

– Спрашивает, может ли она провести Рождество с нами и с Клэр. Я не ответил – хотел сперва спросить у тебя.

– Я не против, если Ричард не возражает.

– Я его спрошу. – Габриель сделал паузу. – Ты же понимаешь, что Кэтрин узнает про Сесилию?

– Не от нас.

Она почувствовала, как напрягся Габриель:

– Это не может оставаться тайной.

– И все равно решение за мной. – Джулия обернулась, разглядывая еле видный в темноте резкий профиль Габриеля. И решила сменить тему. – Что тебе так нравится в этом саду?

Он ответил не сразу:

– Его безмятежность. Деревья такие густые даже осенью, что ощущение – будто ты в своем собственном мире. Здесь я могу думать.

Джулия поднесла его руку ко рту и поцеловала.

– Я думаю о твоих лекциях.

Он повернул голову:

– И что же ты думаешь?

– Все было так шикарно. Тот ужин, что нам подали в замке. Доклад, прием, интерес прессы. – Она посмотрела на мужа с восхищением. – Ты мог бы говорить о чем угодно, и тебя бы слушали.

– От меня ждут слов о Данте.

– Да, потому что это твоя специальность. Но ты мог выбрать любую тему. Все что угодно.

Габриель снова перевел взгляд на звезды.

– Мне нравится изучать Данте. Это дает мне возможность кое в чем разобраться.

– В чем именно?

– В истории Данте и Беатриче. У меня такое чувство, что в «Божественной комедии» Данте что-то скрывает. Рассказывает не все.

– Не все рассказывает – о чем?

– Она вышла за другого, он женился на другой. Когда умирает Беатриче, он потрясен и опустошен и решает стать лучше. Он пишет стихи в память о ней. Но потом признает, что в середине жизни сбился с прямого пути, и Беатриче говорит Вергилию, что Данте это сделал из страха.

– Пока все так.

– И правда все так. Но в «Чистилище» есть момент, когда Беатриче укоряет его по поводу других женщин. Он признает вину, купается в реке забвения, а потом теологические добродетели объявляют его верным Беатриче.

Габриель повернулся на бок, посмотрел на Джулию.

– Неверный и верный одновременно. Не может такого быть.

– Не может. Это и имеет в виду демон, когда описывает грех Гвидо да Монтефельтро.

– Так как же было, Беатриче? – прошептал Габриель. – Неверный или верный?

– У Данте всегда множество смыслов. Я не думаю, что Беатриче говорит лишь о преданности Данте ей. Она говорит о Боге.

– Это верно.

– Данте признает вину – и в начале «Ада», и когда ему становится стыдно перед Беатриче.

– Да.

– Я не понимаю, как Беатриче может быть столь снисходительна в начале «Ада», когда говорит, что Данте в плену у страха и просит Вергилия ему помочь, и так строга в «Чистилище».

– Я тоже не понимаю. Но надеюсь это прояснить.

– Тебе придется превратиться в детектива, но это звучит заманчиво. У тебя год на подготовку лекций.

– Да. – Габриель свободной рукой коснулся лица Джулии. – Ты для меня – определение любви. И я верю, что Беатриче была определением любви для Данте, и вот почему мне кажется, что у нас не хватает какой-то части этой истории.

– Горе омрачает разум, – мягко заметила Джулия. – Посмотри на моего отца. Вряд ли он бы связался с кем-нибудь вроде Деб Ланди, не будь он так сокрушен после смерти мамы.

– Да, правда.

– У твоей сестры сейчас трудный период. Как бы ни восхищало меня ее сравнение Кэтрин с Чудо-Женщиной, попытки свести Кэтрин с Ричардом смехотворны.

– Смехотворны – не сильно ли сказано? – очень серьезно спросил Габриель. – Чудо-Женщина может выбирать из партнеров любого возраста.

Джулия шутливо стукнула Габриеля по груди:

– Все дело в костюме. Он сильно действует на людей.

– Это да. – Габриель поймал ее за руку, голос его стал хрипловат. – Отсюда возникает вопрос: почему ты не оделась для меня на Хеллоуин?

– Купи мне костюм и дай как следует выспаться ночью, и я для тебя переоденусь в любой момент.

Габриель придвинулся ближе к Джулии, обнял ее за талию:

– Я это запомню.

– Да, будь добр.

Габриель засмеялся, улыбнулся шире.

– До чего же мне повезло: жениться на моей Беатриче и лежать с ней рядом.

Он почтительно ее поцеловал, прижимаясь губами к губам. Потом, подняв голову, заглянул ей в глаза.

– Нельзя меня упрекать за желание сделать все, что в моих силах, для твоей защиты. И взять с собой в Шотландию тебя и Клэр.