Обещание Габриеля

– Нужно чаще здесь бывать, – сказала Джулия, глядя на расставленные на столе ряды испанских и кубинских закусок.

– Это можно. Нам никуда не нужно до апреля.

Габриель положил Джулии на тарелку осьминога, приготовленного на гриле.

– Ты шутишь.

Он положил осьминога себе и стал задумчиво жевать.

– Почему нет? Надо будет только, чтобы мне прислали кое-какие мои книги и материалы, чтобы я мог здесь готовить лекции. Рейчел возражать не будет.

– Звучит заманчиво. – Джулия попробовала осьминога и закатила глаза к небу. Приготовлен и приправлен он был идеально. – Дорого будет столько времени жить в отеле.

Габриель пожал плечами:

– Нам здесь уютно. Я думаю, если мы останемся тут на февраль, надо будет снять домик.

– Значит, ты все еще работаешь над лекциями? – спросила Джулия как бы между прочим.

– Да. – Габриель приподнял брови. – А ты думала, что нет?

– Нет, не в этом дело. Кэтрин боялась, что ты откажешься.

Габриель поправил на коленях салфетку.

– Да, она нечто в этом роде упоминала. А ты? Тебе же тоже книги будут нужны.

– Я должна буду прорабатывать вудхаузовский список для чтения. Это дело небыстрое.

– Носи книжки к бассейну. Или вытаскивай статьи на айпэд.

Габриель взял шефский вариант кубинского сэндвича и откусил кусок. Замолчал, глянул на Джулию. Молча подвинул к ней тарелку и жестом предложил попробовать.

– Это невероятно.

Джулия попробовала и тут же согласилась.

– Это мне напомнило: я хочу, чтобы ты меня сводил в «Маленькую Гавану». Хочу поесть в версальском ресторане.

– Договорились. Завтра пойдем.

– Когда мы вернемся в Массачусетс?

Габриель вытер губы салфеткой. Глотнул газированной воды и положил себе цикорного салата.

– Милый? – напомнила Джулия.

– Скажем, где-то через месяц. Мне кажется, что к этому времени возможность возвращения вора будет менее вероятна. Если он сейчас наблюдает за домом, то видит, что дом пуст. – Габриель потянулся через стол, взял Джулию за руку. – А у нас двадцать первого января годовщина. Отчего бы нам ее тут не отметить?

– Когда вернемся обратно, то опять в наш дом?

– Если в нем будет безопасно.

– Мне не хватает нашего дома, – неожиданно даже для себя сказала Джулия. – Я скучаю по своей кровати. По детской и всем вещам Клэр.

Габриель погладил ее по руке:

– Я тоже скучаю по нашему дому.

– Но насчет возвращения – я нервничаю.

Габриель слегка кивнул. Джулия знала, что больше ничем он свою озабоченность не проявит.

– Даже если мы выждем месяц, нет гарантии, что после этого вор не появится. – Джулия показала на свой бокал. – Если он действительно ворует картины и решил, что ему нужен наш Томсон или наш Сезанн, он в конце концов вернется.

Лицо Габриеля стало грозовым:

– Вот почему я и не хочу, чтобы вы с Клэр и Ребеккой были дома одни.

Джулия поставила бокал, обратив на Габриеля все свое внимание.

– Что ты хочешь этим сказать?

Сапфировые глаза Габриеля блеснули:

– Ты знаешь, что я хочу сказать.

Она наклонилась через стол:

– Ты не слушал, что говорила Кэтрин? Обещание, данное Эдинбургскому университету, нарушать нельзя.

– А обещание тебе? И Клэр?

Джулия откинулась на спинку кресла, качая головой.

– У тебя есть другие варианты.

– Да. Чтобы ты и Клэр поехали со мной в Эдинбург.

– Я пытаюсь, – прошептала Джулия сквозь стиснутые зубы. – Наверное, мне не стоило обращаться к Сесилии сразу, как объявили твои лекции. Неудачно выбрала время.

Габриель развел руками:

– Прошли месяцы, а она решения не изменила.

– Давай подождем до апреля. Позволь мне ее спросить, когда мы будем в Оксфорде. Там будет Грэхем Тодд, может быть, он тоже с ней поговорит.

Габриель положил руки на скатерть ладонями вниз:

– Я могу дать тебе время до апреля, но только потому, что лекции намечены на зимний семестр четырнадцатого года. Но если Сесилия откажет, а ты по-прежнему захочешь с ней работать, тогда я эту проблему решу сам. Я не оставлю тебя на другой стороне океана без защиты, пока буду торчать в Шотландии. Я все сказал.

Лицо Джулии потухло. Она взяла вилку, стала ковырять еду у себя в тарелке. Потом положила вилку обратно.

Габриель встал, положил салфетку на стол. Обошел стол и сел рядом с Джулией на кресле для двоих, чуть ее подвинув.

Джулия оказалась между спящим ребенком и решительно настроенным Габриелем, и деваться ей было некуда.

– Что ты делаешь?

– Трогаю тебя.

Он протянул руку вдоль спинки кресла и привлек Джулию к себе. Она задрожала.

Губы Габриеля задевали ее ушную раковину:

– Я приглушил твой свет, и в комнате стало темно.

Она не ответила, и он отвел ей волосы за плечи, провел пальцами по шее.

– Что мне сделать, чтобы существовавшая минуту назад веселая и счастливая Джулия вернулась обратно?

Она обернулась к нему.

– Обещай мне, что ты не откажешься от сейджевских лекций.

Настала очередь Габриеля замолчать.

Джулия приблизила губы к его уху.

– Я не позволю тебе жертвовать собой ради меня. Больше никогда.

Габриель стиснул зубы:

– Мы приносим жертвы друг другу. В этом и смысл.

– Эта жертва слишком велика. И в ней нет необходимости, потому что есть иные способы.

– Я ничего не стану делать, не поговорив сперва с тобой, – уступил он.

Джулия положила ему руку на колено.