Обещания и гранаты

Сестра, Ариана, отвечает после четвертого гудка, ее лицо появляется на экране, когда она переводит звонок в режим видео. На лице у нее маска из авокадо, отчего боль пронзает мое сердце – мы каждую пятницу делали маски и педикюр, и тот факт, что меня сейчас нет с ней рядом, немного расстраивает.

С нашей последней встречи прошло немного времени, но кажется, будто нас разделяют миллионы лет.

– Вот она, моя любимая новобрачная, – нараспев говорит Ариана, едва шевеля губами, чтобы не треснула маска. – Как себя чувствует первая в мире миссис Кэл Андерсон?

– Потихоньку прихожу в себя, – отвечаю я, бросая очередной взгляд на лачугу.

– О господи, что ты там увидела?

Я хмурюсь.

– Что я увидела?

– Ладно тебе, ты провела с Доктором Смерть уже неделю. Расскажи мне о его магазинчике ужасов.

Возвращаясь в дом, я открываю стеклянную дверь террасы и захожу в кухню. Марселин ушла, поэтому я переключаюсь на заднюю камеру и показываю сестре помещение с поверхностями из черного мрамора и посудой из нержавеющей стали.

Через дверной проем слева виднеется столовая, с другой стороны к кухне прилегает мрачная гостиная с огромным камином и белым раздвижным диваном с золотыми боковинами.

На кремовых стенах нет ни картин, ни фотографий. На кабинетном рояле, что стоит в овальной гостевой комнате рядом с фойе, нет пыли, как и на полках в библиотеке в конце по коридору. Нет никакого доказательства, что до моего прибытия здесь был кто-то, кроме Марселин, и я продолжаю гадать, зачем Кэлу такой огромный дом, если он в нем не живет.

Когда Кэл здесь, он запирается в офисе и даже не выходит, чтобы присоединиться ко мне за ужином. Каждый раз я ем в полной тишине, глядя в окно, выходящее на манящий боковой дворик, и обдумывая способы возможного побега.

– Черт, выглядит еще более жутко, чем я ожидала. – Я переключаюсь обратно на фронтальную камеру, и Ариана вскидывает идеально ровные брови. – Где все его вещи? Я даже телика не увидела!

Сев за прямоугольный стол в центре кухни, я подпираю телефон миской с фруктами и поворачиваю кольцо с бриллиантом на пальце, одновременно пожимая плечами.

– Знаю. Есть один на стене в спальне, но он не подключен ни к антенне, ни к интернету.

– Так странно. У него нет никаких увлечений?

– Не знаю.

– Не знаю? – Она умолкает, хмуря брови. Оранжевые пятнышки в ее глазах сверкают, когда она перемещает телефон, выходя из-под прямых солнечных лучей со своего балкона и направляясь обратно в спальню. – Мне кажется, это важная информация, которую следует знать о своем муже.

Покусывая губу, я поднимаю руку и провожу подушечкой большого пальца по следу от укуса, который Кэл оставил мне в прошлый раз. На нем остается тоналка.

– Он любит поэзию, – говорю я, понимая, в какую сторону движется разговор.

Ариана цокает языком.

– Как и ты. Расскажи что-то менее скучное. Что-то, о чем мы не знаем.

– Просто мы не говорили об увлечениях, вот и все.

Она прищуривает глаза.

– Елена. Только не говори, что, когда ты выходила замуж за Кэла, ты не знала о нем ничего, кроме размера члена.

Я прыскаю и резко убираю руку с шеи.

– Что-о?

– Ладно тебе, мы все знаем, что произошло в канун Рождества. Папа рассказал нам о твоей affare illecito[11]. Так по-взрослому и нетипично для его вечно желающей всем понравиться дочурке.

Меня выводит из себя ее снисходительный тон.

– Я не желаю всем понравиться.

– Еще как. Тебя никто не винит; все мы выбрали свой механизм защиты, который лучше всего сработает против отца. Просто ты пошла по пути наименьшего сопротивления.

Хмурясь, я беру из миски сливу и впиваюсь в ее фиолетовую плоть.

– Что ж, папе не понравилась моя свадьба, это уж точно.

– О боже, – стонет Ариана, откинув голову назад. – Он и правда украл тебя из-под носа Матео, как сказала мама. Что у него на тебя есть и как я могу помочь вырвать тебя из его цепких когтей?

– Господи, Ари, – протягиваю я, капли пота проступают на моем затылке и стекают вниз по спине. – Ты говоришь так, словно он какой-то суперзлодей.

– Но ведь так и есть! Не делай вид, будто вдруг забыла все слухи, что ходят о нем, и сплетни, которые мы слышали от мамы и ее сестер.

«Муж из него будет такой себе», – вспомнились мне слова одной zia[12], хотя я никогда не понимала почему. Как может парень с лицом, телом и разумом греческого бога быть плохим кандидатом в мужья?

Ведь даже Аид взял себе жену.

Ключевое слово «взял».

Проглотив кусок сливы, я снова окидываю дом взглядом, его абсолютная пустота разносится вокруг меня эхом, как в огромной пещере. Иногда кажется, что ночью падает температура, словно призраки выходят поиграть, пока мы предположительно спим.

Может, это они и имели в виду.

У всех парней в мафиозном мире свои демоны. Я постоянно гадаю о том, какие они у Кэла и нужна ли я ему для того, чтобы помочь победить их.

– Знаешь, – медленно произношу я, снова кусая фрукт, – я помню, как ты говорила на рождественской вечеринке, что сама не прочь переспать с Кэлом.

Она строит рожу.