Обезьяна и Адам. Может ли христианин быть эволюционистом?

Когда в XVIII веке европейцы впервые вживую увидели человекообразных обезьян, они были поражены сходством между собой и этими созданиями. Дидро рассказывает, что когда кардинал де Полиньяк в Королевском ботаническом саду в Париже подошел к клетке с шимпанзе, он уставился на животное и воскликнул: «Parle, et je te baptise!» («Скажи слово, и я тебя окрещу!»). Сквозь решетку на чопорных европейцев смотрел их уродливый двойник, который самим своим видом как бы насмехался над притязаниями человека на духовность, мораль и бессмертие души. В 1842 году королева Виктория, побывав в Лондонском зоопарке, записала в своем дневнике: «Орангутанг слишком уж необычен… Он болезненно, пугающе и неприятно похож на человека».

Наши хромосомы, наша анатомия, наши инстинкты – все это напоминает нам о животных предках. Мы размножаемся, перевариваем, спим, дышим точно так же, как это делают другие биологические существа. Более того, если верить современной нейробиологии, мы думаем теми самыми мозгами, которые нам достались от обезьян, и смотрим на мир их глазами. Стоит ли удивляться, что при этом мы и видим в себе только «голую обезьяну», как метко выразился зоолог Десмонд Моррис. Но христианское откровение утверждает парадоксальную вещь: человек был таким не всегда. За пределами того, что мы знаем о самих себе, скрывается иная сущность, наше подлинное «я», которое было утрачено – и будет вновь обретено по воле Бога, даровавшего нам спасение в Иисусе Христе.

Ответ на вопрос о первоначальном состоянии человека богословская мысль Востока искала в словах Спасителя: «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы Божии на небесах» (Мф. 22: 30). Раз людям уготована такая судьба в вечности, то Бог, чье слово неизменно, без сомнения, с самого начала сотворил нас похожими на ангелов. Например, св. Василий Великий писал: «каким было первое творение, таким должно быть впоследствии восстановление. Человек возвращается к своему прежнему состоянию, отвергая порок… он снова обращается к райской жизни, избавленной от рабства плотским страстям, к жизни свободной в непосредственной близости к Богу, к жизни ангелоподобной»[89]. Ему вторил св. Григорий Богослов, утверждавший, что во Христе нам обещано «совершение, воссоздание и возвращение к первому Адаму»[90].

В понимании св. Кирилла Александрийского спасенный человек должен стать в точности таким же, каким он был в раю. Из-за греха люди впали в несвойственное им состояние и затем должны вернуться в исходную точку. Св. Кирилл иллюстрирует эту мысль ссылкой на библейский рассказ о двух чудесах, сотворенных Богом перед Моисеем (Исх. 4: 1–8). Когда Бог избрал Моисея, чтобы тот вывел еврейский народ из Египта, Моисей, как, наверно, и любой другой бы на его месте, испугался возложенной на него миссии. Нелегкое это дело – убедить целый народ сняться с насиженного места и отправиться в неизвестность. «А вдруг они не поверят мне?» – резонно спрашивает Моисей у Бога.

Чтобы рассеять сомнения Моисея, Бог совершает перед ним два чуда. В руке у Моисея находится жезл – длинная палка, с которой ходят пастухи. Бог приказывает Моисею бросить жезл на землю – и тот превращается в змею. Моисей в ужасе бросается прочь, но Бог повелевает схватить змею за хвост, и та вновь становится жезлом. Потом Бог приказывает Моисею засунуть руку за пазуху, и та покрывается проказой. Когда он засовывает ее туда во второй раз, рука вновь становится здоровой.

Св. Кирилл видит в этом указание на судьбу всего человечества. Отступив от Бога, человек уподобился змее и «оказался оскверненным, гнусным и заболевшим мертвенною нечистотою». Когда змея вновь превращается в жезл, а рука выздоравливает, в глазах св. Кирилла это символизирует возвращение к райскому бытию. Моисей получает назад не какой-то новый посох, а тот самый, с которым он вышел в тот день пасти овец. Значит, когда в воскресении, освободившись от зла и греха, люди сделаются «как ангелы на небесах», они не превратятся в каких-то новых существ, а просто вновь станут самими собой, как бы выздоровев после долгой болезни.

Согласно св. Кириллу, Бог «загадочно предложил это чудо, как указание на спасение через Христа, потому что в нем мы усмотрим преобразование человеческой природы в древнее состояние и как бы превращение ее в то, чем мы были в Адаме, только что приведенные в бытие и еще не лишенные вышней славы и освящения»[91]. И в другом месте: «когда Бог и Отец опять принял нас в Себя во Христе… мы, вместе с нечистотою отбросивши мертвенность, происшедшую от древнего проклятия, возвышаемся в первоначальное состояние; ибо написано о руке Моисея, что она была восстановлена: „и вот, она опять стала такою же“»[92]. Но раз в воскресении люди вернутся к той жизни, какую они вели изначально, значит, первый человек, сотворенный Богом, был похож скорее на ангела, чем на биологический организм с полным набором животных функций.