Обязан побеждать

Фёдор не ошибся. Лейтенант и боец с группой гражданских лиц прибыли в полдень. Радости не было конца. Таня бросилась к Косте на шею, тот смущенно обнял девушку, поцеловал в щёчку, сказал отстраняясь:

– Как видите, товарищи Таня и боец Фёдор, задание выполнено успешно. Разведка проведена, а это люди из посёлка, знакомьтесь да кормите нас обедом.

– Трофейные рисовая каша с тушёнкой в двух котелках, – сказала Таня, – прошу к столу. Только каша не солёная.

– Как же я забыл сказать, где соль. Целый кулек в трофейном рюкзаке. Там, где шнапс.

– Вот видите, товарищ Таня, я же говорил, что заначка есть.

Мужики разгрузили лошадей, напоили из родника, достали свиное сало, хлеб и уселись за общий стол – раскинутый брезент – принялись утолять голод.

Тане не терпелось узнать подробности и результаты разведки.

– Мы там одного немца и полицая завалили, – коротко сказал Шелестов, – кинжалами. Людей освободили, с собой взяли. Люся хочет с нами партизанить.

– Я тоже не откажусь, – крякнув, запивая кашу чаем, сказал Степан.

– Вопрос этот решен не полностью, повременим. Сегодня мы устраиваем «музыкальную» линию, завтра на рассвете идём на железку, – сообщил командир план действий своим бойцам, развернув на коленях карту. – Ударим по второй ветке. Это дальше, но для нас безопаснее. Пусть враг не спит ночами, пусть знает, что всюду уязвим.

– Вопрос можно, товарищ лейтенант, – сказала санинструктор.

– Я слушаю.

– Кто идёт на задание?

– Мужской состав группы. Женщины и гражданские лица пока к боевым операциям не привлекаются. У них иная задача: готовить лес для землянок и возить его сюда на лошадях.

Таня нахмурилась, но пререкаться не решилась.

– Вас что-то не устраивает, товарищ санинструктор?

– Нет-нет, – ответила она торопливо, – ни дня без диверсий. Только нашего полку прибыло и об обороне стоит подумать прямо сейчас.

– Пока наша оборона – манёвр. Натиск даже двух взводов фашистов с полицаями нам не выдержать.

– Но ты говорил о плотах на озерушках, где можно пересидеть.

– Нам четверым возможно и удалось бы отсидеться, но, как ты выразилась, нашего полку прибыло. Быстро построить плоты у нас нет сил. Со временем семья деда Евграфа уйдет в колхоз к родственникам, тогда посмотрим.

– Нет, я остаюсь с вами, научите меня стрелять! – раздался голос Люси, и в нём звучала непреклонность.

– Товарищ Люся, ты несовершеннолетняя, и твою судьбу решат дедушка и бабушка.

– Я бы и сам просился зачислить в отряд стрелком, если бы не хворая Клава. Она не переживёт зиму в лесной неудобице.

– Деда, но я-то молодая и не хворая, сильная. Вон как от проклятых отбивалась. Не хочу в колхоз, там опять ко мне привяжутся. А я – не дамся!

– Торопиться не будем, решим эти вопросы после операции, – сказал лейтенант примирительно. – Сейчас же я и товарищ Таня займёмся «музыкалкой», бойцам заготавливать древесину вместе с дедом Евграфом и Степаном.

– Долг платежом красен, – сказал дед Евграф, – сюда бы наших мастеровых мужиков звено, да в поселке – пусто. Всех до пятидесяти лет мужиков в армию призвали. Одни бабы да старики остались да дрянь, вроде тех полицаев, каких товарищ лейтенант порешил.

– Вас преследовали? – взмахнула руками Таня, с укором поглядывая на Костю и Шелестова за недосказанный эпизод.

– Пятеро вот на этой подводе. Мы их огнём встретили, – скромно сказал Шелестов. – Дядя Степан из своей берданки картечью одного свалил.

– Жаль, там нас с Фёдором не было. Он бы сейчас всё в деталях выложил, не так как вы, молчуны.

Константин примирительно поднял руку, отставляя в сторону порожнюю кружку.

– Внимание! Пока все в сборе, предупреждаю: на северную сторону ни шагу, – лейтенант рукой указал направление, – подходы минируем. Выполнять свои задачи!

Вечером Степан подсел к командиру, глядя, как он складывает в рюкзак тол, адскую машинку, запасные диски к пулемёту, сказал:

– Товарищ лейтенант, вижу, не на простое дело идёте. Дороги не знаете, а я местный, охотник с детства. Проведу вас коротким путём, ни одна фашистская сволочь не заметит, если возьмёте.

– Я думал об этом, товарищ Степан, но ведь дел и здесь полно.

– Не возражаю, а как после диверсии сниматься отсель придётся? Вся работа насмарку. Фашист же не потерпит, если у вас удача получится.

– Вот это самое главное! Оборону держать не сможем, нас раз-два и обчёлся. Только манёвр. Да мы немцу ложный след устроим.

– И тут я вам очень сгожусь. С северной ветки, Баклавой зовётся, с одной стороны поля хлебные. Разве на вашей немецкой карте не обозначены?

– Обозначены. Но есть и леса, правда, далековато. Но у нас будет полночи в запасе.

– Правильно, за лесом, что по правую руку, сдаётся мне, немецкий аэродром. Наблюдал я с нашей водонапорной башни, как оттуда самолёты стали взлетать. С башни окрестности видны на десятки верст. Туда след налаживать неразумно. Не поверят фрицы, что после диверсии партизаны сами в капкан полезли.

Лейтенант Белухин задумался, стал изучать карту.

– Здесь по вашим наблюдениям аэродром? – Он указал на карте точку.

– Да, там земля ровная, как стол. Правда, жито там сеют. Но гляжу, немцам это не помеха.