Облако Пустоты

ни рис, ни другую твердую пищу. Только на завтрак и на обед съедал небольшую чашку

жидкой рисовой каши. Местные власти по приказанию пекинского правительства несколько

раз присылали к учителю врача, но он отказывался от его услуг, говоря: «Моя связь с этим

миром подходит к концу». Затем он написал письмо своим ученикам, содействовавшим

восстановлению монастыря. В письме он сообщал, что работа по восстановлению завершена,

и он рад, что больше нет необходимости посылать ему денежные переводы. Он также

призвал их следить за своим здоровьем и упорно практиковать дхарму.

Поскольку учитель был очень болен, настоятель монастыря и старшие монахи зашли в

коровник его наведать. Сюй-юнь сказал: «Сродство по судьбе свело нас вместе в одно время

и в одном месте. Благодаря вашим стараниям мы смогли восстановить это святое место в

течение нескольких лет. Я был очень глубоко тронут тем, что вы мужественно выносили все

трудности и невзгоды. Мне жаль, что моя земная жизнь подходит к концу и что я не смогу

присматривать за монастырем. Этот груз ложится на ваши плечи. Когда умру, пожалуйста,

наденьте на мое тело желтые одежды, а через день положите в гроб и кремируйте у подножия

горы к западу от коровника. Потом, пожалуйста, смешайте пепел с сахаром, мукой и

растительным маслом, замесите и сделайте из всего этого девять шаров. Бросьте их в реку в

качестве жертвоприношения всем водным тварям. Если вы поможете мне таким образом

исполнить мой обет, я буду вам вечно благодарен».

Они стали утешать учителя, а он прочел нараспев следующие три гатхи:

Первая гатха

Жалея муравьев, креветка не ныряет в воду.

Во благо водным тварям мой пепел бросьте в реку.

Пусть они примут мой дар последний тела,

И бодхи обретя, к спасенью устремятся.

Вторая гатха

Соратников по дхарме призываю

Задуматься всерьез,

Как карма рожденья и смерти

Прядется словно кокон шелкопряда.

Желания и мысли не стихают,

А страсти умножают наши беды.

Если вы этого хотите избежать,

То начинайте с подаяний,

Затем в три «вещи» глубже проникайте

И мыслей четырех держитесь прочно246.

Застигнуты внезапным пробуждением,

Поймете скоротечность «росы и молний».

На опыте постигнув истинно сущее

И единство всех дхарм,

Что нерожденное и рожденное

Подобно воде и волнам.

Третья гатха

Увы, в годах преклонных я уже,

За милости мне нечем расплатиться

И некогда отдать долги из прошлых жизней,

Ничтожна мудрость, карма глубока.

Стыжусь, что ничего я не добился,

Что так неловко проявил себя в Юньцзюе.

Как те, кто увлечен словами сутр247,

Повинен я перед Почитаемым миром.

Собрание на Пике Стервятника еще не завершено,

Теперь защита дхармы – ваш долг,

Вы перерождение Вэй-тянь248,

246 Три вещи – шила, дхьяна, праджня. Четыре правильные мысли: (1) тело загрязнено, (2) страдание

вызвано чувствами, (3) сознание непостоянно, (4) в феноменальном нет эго, или «я».

247 Тот, кто ограничивается лишь чтением сутр, не прилагая прочитанное к своей жизни.

248 Один из восьми генералов, подчиненных Вайшраване, дэва Юга, один из стражей монастыря.

Вам возрождать традиции Вайшали.

«Я» и «других» единство видел Вималакирти

Он Татхагата зерен золотых,

Он, как скала в потоке бурном, неподвижен.

Тот, на чьи слова можно положиться.

В конце века дхармы тяжко жить,

И очень мало тех, кто в истине опору ищет.

Меня отягощает бремя дутой славы,

А вы пробудитесь от чувственных заблуждений!

Прекрасно обретаться в Земле Будды

И всеми силами стремиться к ней.

Я постарался в этих гатхах

Выразить то, что у меня на сердце.

На восьмом месяце, по мере приближения дня рождения учителя, настоятели других

монастырей и его ученики прибывали на гору со своими поздравлениями. Он почувствовал

себя немного лучше. Несколько учеников во главе с бхикшуни Куань-хуй прибыли из

Гонконга. Он провел с ними несколько долгих бесед.

В начале октября, когда болезнь учителя приняла критический характер, он дал

распоряжение, чтобы статуи Будды и сутры были в должном порядке размещены в

законченной ступе, около которой должно было оставаться несколько монахов и воспевать

имя Будды во время утренних и вечерних церемоний.

Седьмого октября, когда учитель получил телеграмму из Пекина, извещающую о

смерти маршала Ли Цзишэня, он воскликнул: «Ли Цзишэнь, зачем ты ушел раньше меня?

Мне тоже пора». Люди, ухаживающие за ним, были потрясены этими словами. Так как

учитель лежал несколько дней в кровати, с трудом дыша, и в основном спал, с ним рядом

теперь все время находился монах из персонала, ухаживающего за больными. Всякий раз,

когда учитель видел его, он просил его уйти и говорил, что может «сам о себе позаботиться».

Двенадцатого октября в полдень учитель дал распоряжение своим помощникам

переставить статую Будды из ниши в другую комнату, где бы ей можно было поклоняться.

Монахи почувствовали что-то необычное и сообщили настоятелю и старшим монахам,