Облом

Голос женщины спокоен. Он подходит к окну, открывает створки, выбирается в палисадник. Она выбирается вслед за ним.

Тем временем во дворе слышен голос Яппарая, успокаивающий собаку, а незнакомый голос удаляется от ворот внутрь двора. Заговорщики пошли к конюшне. Калитка отворена настежь, во дворе никого не видно, в конюшне слышен топот копыт потревоженных лошадей. Имамей бесшумно пробежал к сенцам, снял кнут. Это понадежней топора. Переложил кнутовище из руки в руку, подобрал хлыст, поправил веревку на поясе. А женщина шарит руками под крыльцом. Подошла с топором, шепчет:

– Пошли к конюшне.

Решительная. Только спешка ни к чему. Пусть выйдут сами.

– Ты, если что, острием-то не бей, – учит парень.

Убьешь человека, потом доказывай, кто прав, кто виноват.

А в это время где-то за деревней послышался приближающийся стук колес повозки. Быть может, хозяин возвращается.

Но вот из конюшни появилась тень. На поводу, ударяя копытами порожек, выходит лошадь.

– Слышишь, телега едет. Давай пошевеливайся.

Это Яппарай торопит дружка. Вот они уже верхом. Бьют пятками в бока лошадей. Первая лошадь рысью направляется к створу калитки, но из темноты от сенцев мелькнула тень. Вжик – режет кнутом воздух. Захлестнутая за переднюю ногу лошадь падает на колени, упирается мордой в землю, захрипела. Всадник летит через голову. Словно гиря, опускается в затылок незнакомца кулак Имамея. Женщина подбежала, замахнулась топором.

– Только пошевелись, пес!

Не приведи аллах услышать такого грозного повеления из женских уст.

Второй всадник натянул поводья, конь пляшет под ним, будто на угольях. Не выскочить в калитку. Всадник спрыгнул на землю, метнулся к забору. Вжик – вновь полохнул кнут. Яппарай было вцепился в тесину забора, но рухнул наземь под тяжестью взлетевшего сзади седока. Имамей сдернул с его плеча котомку, стянул ему лямками локти за спиной.

– Все, все, – кричит плененный. – Ослабь, руку сломаешь.

За воротами остановилась телега. Усталая лошадь фыркает после дальней дороги. Сафа растворяет ворота, с удивлением смотрит на неожиданную ночную сцену.

– Что случилось? – кричит. – Кто такой?

Подходит к незнакомцу. Женщина не опускает топора. А Имамей ведет уже Яппарая.

– Вяжи и этого, – все так же грозно командует женщина, кивая на незнакомца. – Повели домой.

Связанные неудачники послушно один за другим переступают порог. Оба молчат, пока не вошли в комнату.

– Агай, отпусти, – пытается уже вступить в толковище Яппарай. – Большой грех взял я на душу, но ты отпусти меня.

Все молчат. Сафа садится на лавку, вопросительно смотрит то на жену, то на Имамея. Парень не отводит взгляда, но и не видит хозяина. Вспомнил того русского из Ольховки, отца Насти. Вспомнил, как он встал перед бородачом, когда тот порывался расправиться с пойманным конокрадом Имамеем. Видно, суд русского и заключался в том, что бросил он зерно мира в душу паренька. В том и была мудрость: не просто доброта, но призыв к совести.

Из соседней комнаты выходит младшая жена, увидела ночного гостя, прикрывает уголком косынки лицо. Хозяин мирно смотрит на нее.

– Вот видишь, что здесь случилось? Видишь, кем оказался наш работничек? Ну-ка отвяжи его котомку, – обращается он уже к Имамею. – Погрела и хватит.

Вывалил содержимое котомки на стол. Синие, из сахарной бумаги, пачки. Прощупал одну, другую.

– Все здесь? – строго спрашивает у Яппарая.

– Все, хозяин.

Вор опустил глаза.

– Говори ты, кустым. Что будем делать? Ты их поймал, твое слово первое, – обращается Сафа к Имамею.

Но тут в разговор вступает старшая жена.

– Уж не отпустить ли ты этих зимогоров собрался? Может, еще харч и денежек на дорогу...

– Подожди, – осекает ее муж и смотрит на Имамея.

Но парень не спешит с приговором.

– Пусть сам Яппарай говорит.

– Сам Яппарай? Да он тебе сейчас нагородит.

Сафа встал с лавки, подошел к Яппараю, строго смотрит на него.

– Смилостивись, хозяин, отпусти, – вновь начинает свое вор.

– Разве я тебя спрашиваю? – вспыхивает Сафа.

Яппарай замолк. Он знает: его судьба решена, не пройдет и часа, они с подельником уйдут отсюда. И уж тогда берегись, Имамей! Ты еще пожалеешь о том часе, когда встал поперек пути. В своей глухой деревушке ты не слышал про Кош Яппарая. Именем вора названо то местечко в окрестностях Карамалы-Губеево.

Имамей идет тропинкой вдоль по наволоку. Солнце над головой палит, обжигает плечи, спину, так что позвоночник под котомкой взмок. Речку Усень в межень можно перейти по камням, не разуваясь. Деревня Аднагулово осталась позади. Прямиком до Бишинды часов пять ходьбы.

Сафа отпустил парня проведать родных. Дал новую рубаху, гостинцев, денег. Недельку пожить дома и назад. Предлагает остаться у него. Крепкий, умный хозяин. Был у него когда-то батрак. Пять лет служил верой и правдой, а надумал жениться – Сафа помог ему дом отстроить. Теперь тот самостоятельно ведет хозяйство. То же самое, если захочет, ждет впереди Имамея.