Обман

Третий в четвертом ряду выглядит скорее метисом, чем полным афро-американцем, поэтому я сцапываю его на блюдце и, напевая под нос какой-то боевой марш, начинаю счищать с него черную корку. Даже подгоревший пахнет так, что хоть слюнями давись.

— Насколько сильно это не твоя стихия? — уточняет Марик, в одно движение отбирая у меня добычу. А чтобы я не возмущалась, пододвигает тарелку с завтраком.

На белом фарфоре лежит настоящее произведение искусства: обжаренные до румяного цвета маленькие кукурузные початки, ломтики корня сельдерея, медальон из семги и пара ржаных тостов с крем-сыром.

Ах молодец ты, Верочка! Такого парня отхватила!

Даже жаль его расстраивать и признаваться, что максимум, который я могу на кухне — декламация стихов Пушкина в трех разных тональностях. Ну и яйца в крутую.

Глава двадцать третья: Марик

Строго говоря, у меня никогда не было идеала женщины, которую я бы хотел взять в жены. Потому что я и жениться особо не рвался, и думал, что до сорока лет у меня еще вся жизнь впереди, чтобы серьезно задуматься над этим вопросом. Но если навскидку, то в голове была некая эфемерная фигура, которая была бы стройной, жопастенькой, с красивым личиком, но без перегиба в губищи и бровищи. Умная, образованная, с приятым голосом и интересным хобби, о которым бы было не стыдно сказать друзьям.

Но это так — нюансы, которые на разных порах моей холостяцкой жизни то появлялись, то теряли свою актуальность.

Но всегда неизменным было главное.

Моя будущая жена должна уметь готовить.

Не хуже, чем я.

Потому что вкусно поесть я люблю так же сильно, как и хорошо потрахаться. А лучше хорошо потрахаться, а потом хорошо поесть — и зайти на второй круг. Когда ты спортсмен и выбор продуктов, которые можешь себе позволить, весьма скудный и не интересный, очень важно, чтобы женщина умела готовить всем опостылевшую куриную грудку миллионом разных способов.

— Утка по-пекински? — наугад спрашиваю я, разглядывая Веру, которая с приятным аппетитом и без всяких фокусов, типа, тут я не ем и вот здесь не пью, начинает шустро разделывать рыбу.

— Люблю! — радостно сообщает она.

— Готовить? — так же радостно уточняю я.

— Неа, есть!

Я мысленно спрашиваю себя, как же меня так угораздило, и начинаю перебирать список блюд, которые в наше время интернета и всяких кулинарных шоу должна уметь готовить любая женщина.

— Плов? Рассольник? Мясо по-министерски?

Вера счастливо, как будто это большое достояние, разводит руками и аппетитно вгрызается в кукурузный початок.

— Омлет? — Боже, дай мне терпения.

— Яйца могу сварить, — снова скалится моя адская козочка. — Ты же спортсмен: вы, говорят, на яйцах только и выживаете.

Я вовремя закрываю рот, чтобы не брякнуть в ответ всем известную поговорку, и печально заталкиваю в рот сочный лист салата.

— Что-то не так, дорогой женишок? — интересуется Молька, явно не скрывая, что ее забавляет мое огорчение. — В следующий раз, когда будешь звать девушку под венец, советую для начала огласить весь список требований к кандидатке, а то вот я готовить не умею, а кто-то вообще дура может быть. Поверь, без утки по-пекински ты проживешь, а когда поговорить не с кем — это грусть-тоска.

Я бы и рад корчить из себя недовольного ошибившегося придурка, но на самом деле вообще ни о чем не жалею. Потому что, как оказалось, любовь зла, можно полюбить и мелкое парнокопытное с гонором царской канарейки, и радоваться, что успел прибрать его к рукам. А готовка… Я подпираю щеку кулаком и со счастливым видом наблюдаю, как моя ничего не подозревающая невестушка уплетает завтрак за обе щеки.

Есть масса способов сделать женщину послушной и покладистой.

Кстати, насчет последнего.

Я откладываю в сторону вилку и замечаю, что моя адская козочка косится на испорченный десерт. Она что — всеядная?

— Кое-что ты точно умеешь готовить, Молька, — ухмыляюсь я, в одно движение сгребая кексы в мусорное ведро.

— Зря ты так, там было с чем поработать. — Вера с тоской облизывает чистую чайную ложку.

— Как насчет… чая? — Я развязываю передник и бросаю его на спинку стула. — Липового.

Она пытается корчить недотрогу, но этот блеск в глазах мне ни с чем не перепутать.

— Ой, ты знаешь, для липового чая я что-то не в голосе. — Молька схватывается на ноги и отбегает на середину кухни. — Простыла. В ледяном душе.

Я пожимаю плечами, секунду раздумываю…

А потом подхватываю резинку трусов большими пальцами и стаскиваю их вниз, чтобы потом отшвырнуть ногой хер знает куда.

Вера сначала глупо хихикает, потом сглатывает и густо краснеет.

А что? Я в полном порядке, природой не обижен, обрезан.

— Червинский, ты дурак, — бормочет адская козочка, и продолжает уверенно пятиться в коридор.

— Неа, я твой будущий муж и по твоему же совету собираюсь испытать будущую жену на прочность. И, кстати, — я веду бровями, когда Верочка оказывается на распутье между двумя дверьми, — сейчас направо.