Обман

Майло рассмеялся, вытащил телефон и набрал номер Клаудии Хауэр. Последовал короткий разговор, полный любезностей и недомолвок.

– Мадам подтверждает, что дон Жуан весь вечер неотлучно находился при ней. Цена этим показаниям примерно та же, что и сказанному мамашей Уинтерторн о своем юном проказнике.

– Хауэра образцом добродетели не назовешь, – я кивнул, – но если его рассказ о детстве Элизы – правда, то ее пристрастию к выпивке и неразборчивости в связях удивляться не приходится. Равно как и ее выбору Сэла Фиделлы и тому, как она за глаза над ним издевалась. Хотел бы я побеседовать с ее родственниками… Кто-то ведь должен забрать тело?

– Будь это обычное расследование, – повторил Майло, – я уже велел бы Шону или Мо заняться поисками ближайшей родни. – Он стряхнул пепел. – Звонить бедолаге во время упражнений с нашим гаучо – есть в этом что-то такое, от чего мороз по коже.

– «Мороз по коже» в контексте нашего дела звучит довольно интересно, дружище.

Майло опустил сигару.

– Давай еще, покажи мне одно из своих чернильных пятен[6] и спроси, что я вижу.

– Извини, тесты остались в офисе… Да нет, я серьезно. У тебя отличный инстинкт; может быть, ты, сам того не зная, что-то нащупал.

– Элиза холодна к Сэлу, а в ответ он покупает сухой лед?

– Скорее, – ответил я, – Элиза играет с ним шуточки, и он тоже сыграл одну в ответ. У него ключ от дома, и алиби ничуть не лучше, чем у этих двух.

– И вместо сюжета для детективного кино у нас – банальное убийство из ревности? Да Его Святейшество кончит от радости, причем неоднократно!.. Согласен, Сэлом придется заняться серьезней, но то же самое относится и к нашим усердным воспитателям. Оба при первой возможности подставили другого. Уинтерторн – Хауэра, а тот – Фиделлу.

– Возлюби ближнего своего, – согласился я. – Напоминает слова одного из моих профессоров в те времена, когда я сам подумывал заняться преподаванием. «Помни, сынок, – сказал он мне, – в учительской среде принято продавать друг друга ни за грош, причем, как правило, большего никто и не стоит».

– Доктор Картер, мой куратор в магистратуре, говорил мне примерно то же самое, – Майло кивнул. – Прошла буквально пара дней, и доктор Картер продал меня самого. – Он взглянул на свои дешевые часы. – Интересно, а кого сдаст нам мистер Скэггс?

Он принялся тушить сигару. Как раз в этот момент к дому подъехал, фыркая выхлопом, небольшой белый «Ниссан» – грязные стекла, многочисленные вмятины – и припарковался через дорогу. Из машины вышла молодая женщина. Высокого роста и крепко сложенная, длинные, волнистые темные волосы, круглое лицо, очки в золотой оправе. Серый брючный костюм свободного покроя, под ним – так же свободно сидящая желтая блузка. Коричневая кожаная сумочка, скорее, даже целая сумка, болталась из стороны в сторону, когда женщина, торопясь, перебегала через дорогу нам навстречу.

– Вы из полиции?

– Да. А вы…

– Мне сказали, что вы хотите побеседовать со мной об Элизе. Меня зовут Пат Скэггс.

Глава 13

Голос Патрисии Скэггс, тонкий и заискивающий, как у маленькой девочки, совсем не соответствовал ее крупной фигуре и широким плечам. Она часто моргала, как при нервном тике, так что ее прекрасные василькового цвета глаза слегка походили на две горящие конфорки, в которых вот-вот кончится газ. Стоило ей войти вместе с нами в комнату, где мы провели предыдущий час, и оставшаяся от Энрико Хауэра плотная аура вежливого безразличия рассеялась как дым.

– Итак, вам сообщили, зачем мы хотим вас видеть? – начал Майло.

– Да-да, Марлен – это секретарша доктора Хелфготта – сказала, что Элиза умерла и полиция разговаривает с другими учителями. Ее убили?

– Не исключено.

– Какой ужас!

– Вы были дружны?

– Я хорошо к ней относилась, – ответила Пат Скэггс. – Порой мы болтали о том о сем, но я мало что знаю о ее личной жизни.

Короткая пауза, во время которой Пат дважды моргнула.

– Просто товарищи по работе, – подытожил Майло.

– Когда я ее первый раз увидела, Элиза обедала в одиночку в самом углу учительской. Она только что вышла на замену и ни с кем не была знакома. Тогда я подошла и спросила, как ее зовут. Знаете, не каждому легко просто так взять и вписаться в наш круг.

– Учительский состав в Академии – что-то вроде закрытого клуба?

– Нет-нет, ничего подобного. Просто все мы уже успели привыкнуть друг к другу.

– Похоже, новички у вас появляются не часто… Потому что мало кто уходит?

– Академия – слишком хорошее место работы, чтобы бросить его за здорово живешь! – со значением в голосе заявила Пат.

– И как давно вы сами там работаете?

– Пять лет. Начала сразу после университета.

– Какого?

– Уэллсли[7].

– Серьезное место.

Пат с хитрецой улыбнулась.

– Сейчас вы скажете, что там училась Хиллари Клинтон[8].

– А также Мадлен Олбрайт[9], – добавил я.

– Вот именно, – Пат рассмеялась.

– А что вы преподаете в Академии? – спросил Майло.

– Спецкурсы и факультативы по истории, факультативный семинар по мировым цивилизациям, суперфакультативный мини-семинар по правам женщин в эпоху промышленной революции.