Обман

– А Элиза репетиторствовала по истории и английскому, и у вас были точки пересечения. Вам доводилось кого-нибудь посылать к ней на дополнительные занятия?

– Пару раз. Оба ученика сказали, что она им очень помогла.

– Не было жалоб от требовательных родителей? Дескать, их чаду поставили пятерку с минусом вместо пятерки с плюсом…

Пат Скэггс откинула рукой волосы от вспотевшего лба.

– Понимаю, вы слышали всякие истории, только в Академии подобное случается крайне редко.

– Оценки никого не волнуют?

– Не в этом дело; просто чтобы попасть на факультатив, ученики проходят серьезный отбор. Способность пройти такой отбор сама по себе практически гарантирует высокие оценки.

– И все-таки, – вмешался я, – кое-кому требуются дополнительные занятия?

Пат облизнула губы.

– Некоторые ученики во всем нацелены на стопроцентный результат.

– И они вполне способны затаить обиду, если такого результата достичь не удастся?

– Постойте, вы же не хотите сказать, что Элизе отомстили за недостаточное усердие в индивидуальных занятиях?

– Пока что мы рассматриваем любые возможные варианты, Пат, – ответил Майло.

– Ого! Нет, честное слово, такого быть не могло. – Пальцы Пат задрожали. – Честное-пречестное слово, это невозможно!

– А какой университет окончила Элиза?

– Мэриленд.

– Она вспоминала о студенческих временах?

– Скорее нет.

– Скорее нет?

– Как-то она сказала, что предпочла бы небольшой колледж.

– Вроде Уэллсли?

Кивок.

– Почему же она туда не поступила?

– Из-за денег.

– А что она рассказывала о семье?

– Ничего, – ответила Скэггс.

– Совсем ничего?

– Она избегала разговоров о семье, лейтенант. О причинах я могу только догадываться; думаю, воспоминания были не слишком приятными.

– Избегала разговоров? Каким именно образом?

– Ну, у меня сложилось такое… впечатление. Хорошо, вот вам пример – как-то раз, накануне Дня благодарения: я что-то сказала насчет того, как рада снова встретиться со своей семьей. Элиза протянула в ответ что-то вроде «это здорово». С ощутимой завистью в голосе. Я подумала было, что она жалеет, что не может тоже поехать к своим, и сказала что-то в этом духе. Элиза отрицательно затрясла головой. Я бы сказала – с яростью. Потом улыбнулась и сменила тему, но у меня было чувство, что я задела ее больное место.

– А о чем вы еще говорили?

– О работе, о девичьих делах… У Элизы давно не было мужчины; она говорила, что, кажется, что-то намечается, но она не уверена.

– Когда она это сказала?

– Не знаю… несколько месяцев назад. Месяца три, наверное.

Три месяца назад она уже давным-давно встречалась с Сэлом Фиделлой.

– И где вы с ней говорили о девичьих делах? – спросил Майло.

Пат несколько раз моргнула.

– Мы иногда вместе ходили поужинать. Ну и выпить чуть-чуть, чтобы развеяться. Не в бар, а в приличный ресторан. Это из-за меня – я не люблю такие места, куда приходят, только чтобы напиться. Даже в Уэллсли я не особо-то ходила по барам… Бедная Элиза! Надеюсь, это была быстрая смерть. Она не мучилась?

– Похоже, вы очень хорошо к ней относились.

– Так оно и есть.

Майло нахмурился. Покачал головой.

– Тем хуже, Пат.

– Тем хуже что?

– Мне придется вам кое-что сообщить. И это «кое-что» может изменить ваше мнение об Элизе.

– Я не понимаю…

Жакет Пат стремительно темнел под мышками. Она вспотела так сильно, что плотная ткань уже не справлялась. Майло придвинул поближе свой стул и нагнулся к ней. Нижняя губа Пат затряслась.

– Пат, – начал лейтенант, – вы хорошо относились к Элизе, но боюсь, что это чувство не было обоюдным.

– Я не… Что вы имеете в виду?

Майло пересказал содержание видео. Патрисия с криком вскочила на ноги и бросилась вон из комнаты.

Мы догнали ее в коридоре рядом с пустой кухней. Скэггс уткнулась в стену и рыдала, спрятав лицо в ладонях.

– Мне очень жаль, Пат, – сказал Майло, погладив ее по плечу.

– Это все неправда! Это ложь, мерзкая, мерзкая, мерзкая ложь!

Рыдания постепенно перешли во всхлипывания.

– Пойдемте, Пат. Мы опять сядем, и вы расскажете нам правду.

Пат повернулась к нам. Красное от слез лицо, красные прожилки в белках голубых глаз. Красно-бело-голубой. Государственный флаг империи страха.

– Сядем, Пат.

– Мне нечего рассказывать! Если она сказала про меня такое… Не могу поверить! Зачем, зачем?

– Это мы и пытаемся выяснить, Пат.

– Про Джима Уинтерторна и Энрико Хауэра она тоже наврала?

– Почему вы так решили?

– Потому что вызвали только нас троих!

– Откуда вы знаете?

– От Марлен.

– Пат, вы обсуждали свой вызов с Уинтерторном и Хауэром? Или с кем-то еще?

– Нет, ничего подобного!

– Если вы обмолвились с кем-то хотя бы словом, я должен знать об этом правду.

– Я говорю правду! Я ни с кем не успела ничего обсудить.

– Не успели, хотя пытались?

Молчание.

– Пат?

– Когда Марлен сказала мне, я пыталась позвонить им, но ни один не ответил.

– Когда?

– Час назад. Честное слово, я не собиралась ничего от вас скрывать! Обычное любопытство – почему вызвали именно нас троих?

– У Элизы в Академии были близкие друзья, кроме вас?

– Не такие уж мы были близкие друзья.

– Повторяю вопрос, Пат.

Она прикусила губу. Покачала головой.

– Если честно, я не припомню, чтобы видела ее с Джимом или Рико.