Обман

– О чем речь! – с готовностью воскликнула она, когда Барбара обратилась к ней с просьбой помочь разобраться в маркировках и оттенках. – Вы ведь еще молодая, не так ли? – c каким-то неясным полунамеком добавила она и, не дожидаясь ответа, начала складывать в корзину разные таинственного вида флаконы, коробочки, баночки, макияжные кисти.

Продавщица предложила Барбаре «обработать» ее тут же, в магазине, чтобы показать ей, что можно сделать с помощью того, на что она смотрит сейчас с сомнением. Поглядев оценивающим взглядом на сочетание желтых теней с румянцем на щеках девушки, Барбара отказалась. Конечно, ей необходима практика, объяснила она, но у нее нет времени на то, чтобы воспользоваться предлагаемой любезностью, и тем более на то, чтобы постепенно погружаться в таинственные глубины искусства косметики.

Нормально, решила она, рассматривая свое лицо. Конечно, нечего надеяться на то, что в обозримом будущем ее портрет сможет украсить обложку «Вог», а также и на то, что ее косметическое искусство будет служить ярким примером того, что женщина может одолеть такие напасти, как сломанный нос, кровоподтеки на лице и такой первородный дефект физиономии, который милостиво называют «нос картошкой». Но сейчас того, что у нее есть, достаточно. В особенности для показа себя при слабом освещении или при общении с людьми с ослабленным зрением.

Барбара быстро поместила свои покупки в настенную аптечку, надела на плечи рюкзак и вышла из номера. Ей хотелось есть, но с ужином придется повременить.

Приехав в отель и проходя через бар, она видела Таймуллу Ажара с дочерью, сидящих на газоне, и решила прежде пообщаться с ними – по крайней мере, с одним из них, – пока они в отеле.

Спустившись с лестницы, Барбара снова, чтобы сократить путь, прошла через бар. Базил Тревес был сейчас занят, обслуживая постояльцев, пришедших в ресторан, а потому не мог пообщаться с ней. До этого, когда она входила в отель, он многозначительно помахал ей рукой и, подойдя поближе, чуть слышно произнес: «Нам надо поговорить» и покачал бровями, давая понять, что располагает информацией чрезвычайной важности. Но сейчас он непрерывно сновал с подносом и тарелками между кухней и обеденным залом, а поэтому так же, как тогда, чуть слышно произнес: «Позже» и повел плечами, как бы спрашивая ее реакцию. В ответ она незаметно показала ему поднятый кверху большой палец – этот жест должен был выполнить роль смазки двигателя его инициативы. Этот человек вызывал у нее явную неприязнь. Но он все-таки помогал. Ведь Тревес, хотя и неосознанно, навел их на след Фахда Кумара. Одному Богу известно, какие еще жемчужины он смог бы отыскать для следствия, если бы ему предоставили хоть какой-то шанс и поддержали бы его рвение. Но сейчас она хотела пообщаться с Ажаром, и то, что Тревес был занят, ее обрадовало.

Она быстро прошла через бар и подошла к раскрытой двери на улицу, где уже сгущались сумерки. На мгновение она остановилась.

Ажар с дочерью сидели на окруженной флажками террасе; девочка склонилась над шахматной доской, стоящей на покрытом коррозийными пятнами железном столике, отец с дымящейся сигаретой в руке сидел рядом на стуле. Он смотрел на Хадию, и уголки его рта подрагивали в едва заметной улыбке. Очевидно, сейчас он не думал, что за ним наблюдают, а потому его лицо выглядело мягким и добрым, чего Барбаре не доводилось видеть прежде.

– Ну сколько еще времени тебе нужно, куши? – спросил он. – Я считаю, что ты в безвыходном положении и твое размышление лишь продлевает предсмертные муки твоего короля.

– Папа, ведь я же думаю. – Хадия заерзала на стуле, а потом залезла на стол и уперевшись в него локтями и коленками, согнулась над доской, отставив попку. Девочка пристально смотрела на поле шахматного сражения. Сперва ее пальчики потянулись к королю, затем к единственной ладье. Ферзя, как заметила Барбара, у нее уже не было, но она не сдавалась, собираясь предпринять атаку против более чем превосходящих сил противника. Поразмыслив, она взялась за ладью и стала двигать ее вперед.

– Ага, – произнес отец, словно ожидая именно этого хода.

Девочка отдернула руку.

– Не считается, – торопливо произнесла она. – Не считается. Чур, не считается.

– Хадия. – В том, как отец произнес ее имя, чувствовалось, что его терпение на исходе. – Когда ты принимаешь решение, то будь добра, делай так, как решила.

– Хорошее наставление для жизни, – сказала Барбара, подходя к ним.

– Барбара! – Маленькое тельце Хадии взметнулось над стулом, и она сразу же встала на коленки. – Вы здесь! А я все время высматривала вас, когда мы ужинали. Я ужинала с миссис Портер, потому что папы не было, а мне так хотелось поужинать с вами. А что вы сделали с лицом? – Ее собственное личико сморщилось, а затем просияло, когда она поняла, в чем дело. – Вы накрасились! Вы закрасили синяки! Вы отлично выглядите. Папа, правда Барбара отлично выглядит?

Ажар, вставший со стула, вежливо кивнул. Хадия продолжала щебетать:

– Садитесь, ну прошу вас, садитесь.