Обман

Де Витт поменял позу: облокотился о перила так, что большая часть массы его тела воспринималась локтями. Он смотрел не на Северное море, а в ее сторону, но видел город. Может быть, он сейчас обдумывал ответ, а может, просто не хотел встречаться с ней глазами.

– Я с ним не пересекался, – после паузы произнес он. – Просто выполнял для него кое-какие работы в доме на Первой авеню. Он намеревался жить там после свадьбы.

– Значит, вы его знали.

– Я говорил с ним раз десять, может быть, больше. Вот и все. Если по-вашему выходит, что я знал его, что ж, пусть будет так.

– Где вы с ним познакомились?

– Там. В его доме.

– В доме на Первой авеню? Вы в этом уверены?

Он стрельнул в нее глазами.

– Да. Уверен.

– А почему он решил заключить контракт на ремонт дома именно с вами?

– Контракт заключал не он, – ответил Де Витт, – а Акрам Малик. Примерно два месяца назад он сказал, что хочет быстро провести ремонт этого дома, и спросил, возьмусь ли я за это. Я посмотрел, прикинул и решил, что справлюсь. Деньги мне нужны всегда. Там я и познакомился с Кураши – в том доме – уже после того, как приступил к работе.

– Но вы же работаете весь день здесь, на пирсе, верно? Когда же вы работали на Первой авеню? По выходным?

– И по ночам.

– По ночам? – Барбара инстинктивно насторожилась.

Он посмотрел на нее. На этот раз его взгляд был более настороженным.

– Да, именно так я и сказал.

Барбара присмотрелась к Де Витту. Немало времени прошло с того дня, когда она впервые признала: одна из наиболее глупых ошибок следователя заключается в том, что он делает умозаключение, основываясь на внешних данных человека. Мощное телосложение Джерри и то, как он работает, невольно формировало в сознании представление о нем, как о трудоголике, весь день не выпускающем из рук газовую горелку, отдыхающем после работы за пинтой горького хмельного пива либо в объятиях жены или подруги. Однако при этом с мочки его уха свешивалась серьга – тот же самый золотой обруч, который был в его ухе накануне; Барбара знала, что такие серьги, а также кольца на пальцах ног, на пупках и сосках являются в текущем десятилетии символами наплевательского отношения ко всему на свете, в том числе к любым моральным нормам и запретам.

– Мы предполагаем, что мистер Кураши был гомосексуалистом, – объявила ему Барбара. – Мы предполагаем, что он, возможно, намеревался встретиться со своим любовником на Неце в ту ночь, когда был убит. В ближайшие несколько дней Кураши должен был вступить в брак, поэтому мы полагаем, что на Нец он отправился для того, чтобы раз и навсегда положить конец своим отношениям с любовником. Если бы, будучи в браке с Сале Малик, он попытался вести двойную жизнь и это открылось, он потерял бы очень многое.

Де Витт поднес ладонь к раскрытому рту. Это, похоже, заученное движение было медленным и демонстративным, словно с его помощью он старался показать, что его нервы ничуть не дрогнули от такой неожиданной информации. Он выплюнул леденец на ладонь, размахнувшись, швырнул его в море и ответил:

– Я не знаю ничего о том, как этот парень удовлетворял свои сексуальные потребности. С мужчинами, с женщинами или с животными. Это мы с ним не обсуждали.

– По нескольку раз на неделе он уходил по ночам из отеля в одно и то же время. Мы почти убеждены в том, что он встречался с кем-то. При осмотре тела в его кармане было обнаружено три презерватива, так что мы вполне обоснованно можем предположить, что они встречались не только за тем, чтобы посидеть за послеобеденным бокалом бренди в одном из пабов. Скажите мне вот что, мистер Де Витт: как часто Кураши приходил на Первую авеню проверить, как идет ремонт, и заставал вас там?

На это раз она внимательно следила за его реакцией и заметила, как быстро и напряженно сжались его челюсти. Он не ответил.

– Вы работали там один или приглашали на помощь кого-нибудь из рабочих? – Движением подбородка Барбара указала на здание ресторана. А там кто-то включил переносной радиоприемник, и мужской голос под аккомпанемент крещендо, перекрывающий шум стройки, запел о том, что жизнь дана затем, чтоб жить и любовь дарить. – Мистер Де Витт? – напомнила о себе она.

– Один, – ответил Джерри.

– Ага, – эхом отозвалась Барбара.

– Что это все значит?

– И часто приходил Кураши проверять вашу работу?

– Один или два раза. Но туда приходил и Акрам. И его жена, миссис Малик.

Он смотрел куда-то в сторону; его лицо было мокрым, но вряд ли причиной этого была жара. Солнце ползло в зенит, и его направленные вниз лучи жгли обоих, высасывая влагу изо всех пор. Ее лицо тоже должно было бы быть влажным, подумала Барбара, не напудри она его в соответствии с предписаниями второго этапа проекта улучшения вида ее лица.

– Я никогда не знал, кто именно из них придет, – добавил Де Витт. – Я делал свою работу, и если они решали заглянуть в квартиру и проверить то, что я делаю, мне это было только на руку. – Он вытер лицо рукавом футболки и сказал: – Ну, если это все, что вы хотели узнать, то я пойду.