Обман

Осторожно ступая, пакистанец пересек комнату и подошел к стулу. Он переваливался на ходу, словно краб, как будто веря в то, что это притворная походка отведет от его головы тяжелую руку закона. Эмили снова отошла к окну. Хониман встал у двери, из-за которой доносился скулеж пуделя. Очевидно, миссис Керси еще не знала, что за желание узнать подробности чужой жизни можно заплатить ударом по лицу распахнувшейся дверью.

Эмили движением головы указала на дверь. Хониман понимающе кивнул. Открыв дверь, он перекинулся несколькими словами с хозяйкой дома и дал ей возможность заглянуть в комнату, дабы убедиться в том, что ее квартирант цел и невредим. Будучи, очевидно, под впечатлением многочисленных эпизодов американских полицейских сериалов, она ожидала увидеть Кумара лежащим на полу, окровавленным и в наручниках. Увидев его сидящим на стуле и без всяких признаков применения физического воздействия, она шумно вздохнула, прижала пуделя к подбородку и быстро ушла. Хониман закрыл дверь.

– Хайтам Кураши, – обратилась к Кумару Эмили. – Мистер Кумар, объясните, пожалуйста, в каких отношениях вы были с ним.

Кумар сжал между коленями сложенные вместе ладони. Он был болезненно худым, с впалой грудью и обвисшими плечами. На нем была тщательно выглаженная белая рубашка, застегнутая, несмотря на жару, на все пуговицы, даже на шее и на манжетах. Черные брюки были перехвачены в талии коричневой кожаной тесьмой, слишком длинной для его узкой талии, и ее концы свешивались, словно хвост испуганной собаки. Пакистанец не ответил. Он беззвучно заглатывал воздух, а его язык нервно метался по губам.

– Мистер Кураши выписал вам чек на четыреста фунтов. Ваше имя встречается, и не однажды, в списке телефонных сообщений, оставленных для него в отеле «Пепелище». Если вы прочли что-либо из этого, – она показала на расстеленные по столу газеты, на которых стоял недостроенный кукольный домик, – то вам известно, что мистер Кураши мертв.

– Бумаги, – хрипло произнес Кумар. Он, оторвав голову от груди, повернул ее сначала в сторону комода, а потом посмотрел на Хонимана.

– Я здесь не из-за бумаг, – медленно и громко произнесла Эмили, надеясь, что так ему будет легче понять ее. Ну какого черта люди решаются иммигрировать в страну, язык которой для них тайна за семью печатями? – Мы здесь для того, чтобы поговорить о Хайтаме Кураши. Вы ведь знали его, не так ли? Хайтама Кураши?

– Мистер Кураши, да. – Кумар обхватил ладонями колени. Его тело била такая сильная дрожь, что рубашка на нем колыхалась, словно под сильным ветром.

– Он был убит, мистер Кумар. Мы расследуем это убийство. То, что он дал вам четыреста фунтов, делает вас подозреваемым. Что это были за деньги?

У Кумара, наверное, случился приступ, потому что тело его затряслось еще сильнее. Это навело Эмили на мысль о том, что он все-таки смог понять ее. Но когда он, наконец, ответил, то ответил на своем родном языке. Клокочущий поток неразборчивых звуков выплеснулся из его горла.

Эмили прервала то, что, по ее мнению, было нарастающим протестом невиновного, и, поморщившись, сказала:

– Мистер Кумар, пожалуйста, говорите по-английски. Вы хорошо поняли его имя. И вы понимаете то, что я говорю. Как вы познакомились с мистером Кураши?

Кумар продолжал свое бормотание. Эмили продолжала задавать вопросы.

– Когда вы с ним встречались? За что он дал вам деньги? Что вы с ними сделали?

Снова бормотание, но теперь более громкое. Кумар приложил руки к груди, из которой вырвались стенания.

– Отвечайте мне, мистер Кумар. Вы живете рядом с рыночной площадью. Нам известно, что мистер Кураши приходил сюда. Вы видели его? Здесь вы с ним познакомились?

В потоке клекочущих звуков, вылетавших из горла Кумара и похожих на какой-то ритуальный речитатив, слышалось повторяемое многократно слово «Аллах».

«Прекрасно, – подумала Эмили, – похоже, наступило время, когда надо повернуться в сторону Мекки и начать отбивать поклоны».

– Отвечайте на вопросы, – потребовала она голосом, более громким, чем его речитатив.

Хониман, все еще стоявший у двери, подал голос:

– Шеф, я не думаю, что он вас понимает.

– Ну что ты, он отлично меня понимает, – ответила Эмили. – Я уверена, что когда он шутит, его английский не хуже нашего.

– Но ведь миссис Керси говорила, что он не особо силен в английском, – заметил Хониман.

Эмили не обратила внимания на его слова. Перед ней сидел истинный кладезь информации об убитом, и ей до смерти хотелось вычерпать этот кладезь до самого дна, пока Кумар был один и в полном ее распоряжении.

– Вы знали мистера Кураши в Пакистане? Вы знали его семью?

– Алла-’ика ‘алла Худаммир-Раббихим уаа ‘алла-’ика хамул Муф-лихуум, – завывал Кумар.

Эмили, стараясь перекричать его тарабарщину, продолжала настойчиво задавать вопросы:

– Где вы работаете, мистер Кумар? На что вы живете? Кто платит за комнату? Кто покупает вам сигареты, журналы, газеты, сладости? У вас есть машина? Чем вы занимаетесь в Клактоне?

– Шеф, – с беспокойством в голосе произнес Хониман.