Обман

– ‘Инналлазина ‘ааманаа уаа ‘амилус-саалихаати ланхам…

– Черт возьми! – Эмили грохнула кулаком по столу. Азиат мгновенно откинулся на спинку стула и замолчал.

– Бери его, – приказала Эмили детективу.

– Что? – не поняв приказа, спросил Хониман.

– Ты что, оглох? Бери его и тащи в Балфорд. Пусть посидит в камере. Там у него будет шанс подумать, насколько хорошо он в действительности понимает, когда к нему обращаются по-английски.

– Понял, – вытянулся Хониман.

Подойдя к азиату, он взял его за руку и, приподняв со стула, поставил на ноги. Кумар забубнил снова, но на этот раз к его тарабарщине добавились слезы.

– Господи, – обращаясь к Эмили, вздохнул Хониман. – Что с ним происходит?

– Именно это я и собираюсь выяснить, – ответила Эмили.

Подойдя к дому номер 6 по Алфред-террасе, Барбара остановилась перед распахнутой настежь входной дверью. Как и накануне, внутри обшарпанного дома ревела музыка и громко бубнил телевизор. Барбара постучала по дверному косяку, но для того, чтобы быть услышанной в таком гвалте, надо было действовать как минимум отбойным молотком или кувалдой.

Ей не оставалось ничего другого, как сойти с залитого горячим солнцем тротуара и войти в дом. Лестничный марш напротив входной двери был сплошь завален старой заношенной одеждой и тарелками с остатками пищи. Пол ведущего на кухню коридора был устелен проколотыми мотороллерными шинами, поверх которых валялись поломанный складной стул с парусиновыми сиденьем, две раздавленные корзины, три метлы и разрезанный пополам мешок для сбора пыли от пылесоса «Хувер». Гостиная, расположенная слева, была превращена в склад вещей, подготовленных к перевозке из одного места в другое. Вокруг телевизора, на экране которого разворачивался третий, заключительный этап погони из какого-то американского боевика, громоздились картонные коробки, набитые тем, что при ближайшем рассмотрении оказалось одеждой, полотенцами и прочим домашним скарбом.

«Любопытно», – покачала головой Барбара. В коробках, насколько ей удалось рассмотреть, было все – от маленькой заржавевшей газовой печки до допотопного игольного сэмплера[93] с выведенными на нем словами «Я снова уйду в моря»[94]. Все увиденное невольно озадачило Барбару.

«Уж не собираются ли Раддоки, напуганные ее визитом, спешно покинуть Балфорд?» – мелькнула мысль у нее в голове.

– Эй! Возьми свои боксерские перчатки из этого хлама, слышишь?

Барбара обернулась. В дверях гостиной стоял Чарли, брат Тревора, а позади него вдруг возникли его старший брат и их мать. По всей вероятности, все трое только что вошли в дом. Барбару удивило, что она не столкнулась с ними на улице. Наверное, они шли с Балфордской площади, которую Алфред-террас окаймляла по одной из четырех сторон.

– Что на этот раз? – обрушилась на Барбару Шерл Раддок. – И кто вы такая, что врываетесь в дома без приглашения и беспокоите людей?

Оттеснив в сторону Чарли, она прошла в гостиную. Миссис Раддок распространяла сильный запах пота, смешанный со стойким рыбным запахом, какой исходит от женщин, давно не пользовавшихся ванной. По лицу расползлись подтеки косметики. Ее шорты и короткая заношенная распашонка были покрыты влажными пятнами.

– Вы не имеете права вторгаться в чужой дом. Я разбираюсь в законах и знаю, что говорю.

– Переезжаете? – не обращая внимания на реплики Шерл Раддок, спросила Барбара, переходя от одной коробки к другой, чтобы рассмотреть вблизи их содержимое. – Похоже, семейство Раддок спешит покинуть Балфорд?

Шерли уперла в бока сжатые в кулаки руки:

– Какое вам дело? Если нам хочется переехать, мы переедем. Может, мы обязаны сообщать копам, на какие крючки вешаем на ночь свои шляпы?

– Ма, – произнес Тревор за ее спиной. Как и мать, он весь лоснился от пота, был грязным и давно не мытым, но в отличие от нее держался спокойно. Он вошел в гостиную вслед за матерью. Они втроем оказались в комнате, хотя там было тесно и двоим. Чарли, последовавший за братом, создал еще большую тесноту.

– Что вам надо? – не унималась Шерл. – Вы уже говорили с моим Тревором. И тот небольшой беспорядок, который вы сейчас видите в нашем доме, между прочим, связан с этим. Вы потревожили его отца, а он нуждается в отдыхе. Отец Тревора нездоров, а вам всем на это наплевать.

Барбара лишь подивилась тому, как можно отдыхать в доме, где постоянно царит шум, опасный для барабанных перепонок. Люди, как обычно, общались друг с другом, перекрикивая включенный на полную мощность телевизор. Громоподобная музыка в стиле рэп была еще одним элементом, дополняющим звуковой хаос, царящий в доме. Как и накануне, она буквально низвергалась сверху, и с такой силой, что Барбара ощущала, как трясется воздух.

– Я хочу поговорить с Тревором, – обратилась она к матери.

– Нам некогда, – отрубила та. – Вы и сами это видите. Вы, как я посмотрю, не только тупая, но еще и слепая, да?

– Ма, – снова произнес Тревор умоляющим тоном.