Обман

– Да, мэм, – покорно согласилась Мэри Эллис. – Я позвоню Гарри. Это на него не похоже – забывать про розы. Правда, как мне известно, две недели назад у его сына был приступ аппендицита, и Гарри очень волнуется, потому что врачи сделали что-то не так.

– У него появятся еще и другие причины для волнения, кроме приступа аппендицита, если он позволит тле и дальше портить мои розы.

– Его сыну всего десять лет, миссис Шоу, и врачи не могли очистить его кровь от инфекции. Гарри сказал, что ему делали три операции, но опухоль так и не спала. Они думают…

– Мэри, уж не думаешь ли ты, что я решила начать с тобой диспут по вопросам педиатрии? У всех свои проблемы. Но, какими бы они ни были, мы не можем забывать об ответственности. Если Гарри не понимает этого, придется его уволить.

Агата отвернулась от роз. Наконечник ее трости глубоко вошел в свежевскопанный грунт на краю клумбы. Она попыталась вытащить его, но это оказалось ей не по силам.

– Да что это, черт возьми! – Она, ухватившись за рукоять, резко дернула трость и едва не потеряла равновесие. Мэри в тревоге подхватила ее под руку. – Отцепись от меня! Я не ребенок и не нуждаюсь в твоей опеке. Господи, владыка небесный, ну когда прекратится это пекло?

– Миссис Шоу, вам нельзя волноваться. – В голосе Мэри звучало предостережение. Таким тоном, наверное, в восемнадцатом веке предостерегал своего господина слуга, опасавшийся быть побитым за чрезмерное усердие. Слушать это было еще более неприятно, чем бороться с проклятой тростью.

– Я и не волнуюсь, – процедила Агата сквозь стиснутые зубы. Рванув изо всей силы трость, она выдернула наконечник из грунта, но сразу же начала опять задыхаться.

Однако Агата Шоу была не из тех, кто позволит такому пустяку, как дыхание, взять верх над собой. Она жестом указала на газон, начинающийся сразу за кустами роз, и решительно двинулась вперед.

– Вы не хотите отдохнуть? – пролепетала Мэри. – У вас слегка покраснело лицо и…

– А как, по-твоему, оно должно выглядеть на такой жаре? – резко оборвала ее Агата. – Я не нуждаюсь в отдыхе. Я хочу увидеть свой теннисный корт, и хочу увидеть его сейчас.

Но идти по газону было труднее, чем по выложенной плитами дорожке вдоль розовых кустов. Ландшафт газона изобиловал неровностями, невидимыми в зарослях выжженной солнцем травы. Агата упрямо шла вперед, спотыкаясь и опираясь на трость, чтобы не упасть; шла, спотыкалась и опиралась на трость. Она сбросила прочь руку Мэри и злобно рычала в ответ на заботливые увещевания девушки. Черт бы побрал этот сад, мысленно бранилась она. Как она могла не подумать о рельефе своего газона? А ведь прежде она передвигалась с такой легкостью, что никогда не замечала губительного воздействия этих проклятых неровностей…

– Если хотите, мы можем передохнуть, – предложила Мэри Эллис. – Я могу сбегать за водой.

Агату шатало. Корт был уже виден, до него было не больше тридцати ярдов. Грунт походил на расстеленное по земле коричневое одеяло, сетка была натянута, ограничительные линии белели свежим мелом и как будто дожидались ее выхода на игру. В струях поднимающегося от земли горячего воздуха корт, казалось, чуть подрагивал и извивался, словно под его поверхностью бурлил паровой котел.

Струйка пота, стекавшая со лба Агаты, залила глаз. Затем второй. Она почувствовала нарастающую тяжесть в груди; у нее было такое ощущение, словно ее тело обернули горячей резиной. Каждое движение требовало неимоверных усилий, а Мэри Эллис двигалась рядом с ней плавно и без всяких усилий, словно гонимое ветром перышко. Черт возьми, вот что значит молодость. Вот что значит здоровье. Будь оно проклято, это насмешливое покровительство прислуги; ведь это молодость и здоровье обеспечили ей эту странную гегемонию в их узком домашнем кругу.

Девушка молчала, но Агата чувствовала ее превосходство, она даже читала ее мысли: жалкая старуха, полудохлая корова. Ничего, она еще покажет себя. Она еще выйдет своей надменной походкой на этот теннисный корт и разнесет всех соперников в клочки. Она еще не забыла свою неперебиваемую подачу, которую называли «огненный ветер». Она еще покажет игру у сетки, и отбитые мячи полетят назад с такой силой, что соперники только и смогут, что провожать их взглядом.

Она еще покажет себя Мэри Эллис. Она еще всем себя покажет. Агату Шоу не победить. Она уже подчинила своей воле муниципальный совет. Она уже вдохнула новую жизнь в Балфорд-ле-Нец. Она обрела уже прежние силы и пересмотрела свои жизненные ориентиры. Теперь на очереди ее презренное тело.

– Миссис Шоу… – тон Мэри стал сдержанно осторожным. – Может быть, мы отдохнем?.. Мы можем посидеть вот под той липой. И я принесу вам попить.

– Чушь! – Агата поняла, что ее сил хватит лишь на то, чтобы произнести одно это слово. – Я хочу…. увидеть… теннис.

– Миссис Шоу, ну пожалуйста. Вы же красная, как свекла. Я боюсь, вы…