Обман

– Тео? – усомнилась она. – Нет, только не Тео. Отстань от Тео, ты, мерзкий тип.

Вслушиваясь в набор звуков, вылетавших из ее рта, Акрам решил, что она просит его уточнить и пояснить сказанное.

– Внедрением компьютеров на фабрике «Горчица Малика» он улучшил и текущее положение дел, и позволил нам сделать шаг в будущее. И именно он был первым, кто вместе со мной работал ради укрепления престижа «Сообщества джентльменов». У нас с вашим внуком Тео общие взгляды. А я воспринимаю ваше несчастье как случай, благодаря которому я наконец-то могу отплатить ему за его доброту.

Ваше несчастье, мысленно повторила Агата. Теперь она точно знала, о чем Малик ведет речь. Сейчас он полагает, что настал тот самый момент, когда он может взять верх легко, как хищник, убивающий мелкую добычу. Подобно ястребу, Акрам выбрал время, и сейчас его глаз нацеливается на то, чтобы покончить с жертвой. А она совершенно беззащитна.

Да плевать на его злорадство, думала Агата. Плевать на его сальные мерзкие увещевания. Плевать на его ухищрения показаться святошей. Плевать на все…

– Я давно знал о том, что вы мечтаете возродить наш город и восстановить его прежнюю красоту. Сейчас, после того, как у вас случился второй инсульт, вы, должно быть, испытываете страх из-за того, что ваши мечты могут не воплотиться в реальность.

Акрам снова положил руку на ее кровать. На этот раз его ладонь накрыла ее руку. Не ее здоровую руку, как заметила Агата, которую она могла бы отдернуть, а на ее костлявую, сведенную руку, которой она не могла двигать. Умный шаг, с горечью подумала Агата. Как мудро поступает он, подчеркивая ее слабость и бессилье перед тем, как выложить свои планы ее уничтожения.

– Миссис Шоу, – объявил Малик, – я намерен оказать Тео всю возможную поддержку. Реконструкция Балфорда-ле-Нец будет выполняться так, как вы запланировали. Согласно вашему проекту и до мельчайшей детали. Ваш внук и я сделаем так, что этот город родится заново. Я пришел сюда, чтобы сказать вам это. Спокойно отдыхайте и сосредоточьте свои силы на том, чтобы вернуться к нормальной жизни и еще долгие годы жить среди нас.

Сказав это, он наклонился и поднес к своим губам ее скрюченную, уродливую, безжизненную руку.

Лишенная возможности ответить, Агата могла лишь подумать о том, как хорошо было бы попросить кого-нибудь вымыть ее руку.

Барбара прилагала нечеловеческие усилия к тому, чтобы сосредоточиться на главном деле, каковым являлось сейчас расследование. Но мысли то и дело упорно возвращали ее в Лондон, а именно на Чок-фарм и Этон-виллас, а если уж говорить совсем начистоту, то на первый этаж дома эпохи одного из английских королей Эдуардов, но недавно перестроенного и перекрашенного в желтый цвет. Поначалу она уверяла себя, что это, должно быть, ошибка. Либо в Лондоне проживали два Таймуллы Ажара, либо информация, предоставленная отделом SO11, была неточной, неполной, либо неверной от начала до конца. Но основные данные, предоставленные на этого азиата лондонским отделением полицейской разведки, содержали такие факты об Ажаре, которые были ей известны. Когда Барбара сама прочитала сообщение – она изловчилась сделать это, когда вновь вместе с Эмили оказалась в ее офисе, – то вынуждена была признать, что составленная лондонским отделом объективка содержит уже известные ей данные. Домашний адрес тот же самый; возраст ребенка указан правильно; то, что мать ребенка не присутствует в поле зрения, также подтверждало данные объетивки. Ажар был назван в документе профессором микробиологии, что Барбаре было известно; и его контакты с лондонской структурой, называющей себя «Юридическое просвещение и помощь выходцам из Азии», подтверждались глубиной его знаний в подобных делах, которые он успел проявить в течение прошедших нескольких дней. А значит, присланная из Лондона объективка составлена именно на того Ажара, которого она знает. И в то же время Ажар, которого она знала, оказался Ажаром, которого она не знала. А поэтому все, что касалось его, особенно его роли и места в расследовании, ставилось под вопрос.

Господи, вздохнула она. Ей до смерти хотелось курить. Все, что угодно, за одну затяжку. И пока Эмили брюзжала о том, что ей предстоит долгий и нудный разговор по телефону со своим шефом, Барбара слиняла в туалет, торопливо зажгла сигарету и жадно присосалась к ней, словно ныряльщик к мундштуку дыхательного аппарата, в котором воздух на исходе.