Обман

– Выведите всех своих людей из здания, – приказным тоном объявила Эмили.

Команда детективов рассыпалась по фабрике. Пока работники, покидая свои рабочие места и выходя во двор, собирались на бетонном пятачке перед входной дверью, офицеры, разделившись на группы, направились в офисы администрации, в отдел упаковки и отправки продукции, в производственные цеха и складские помещения. Они искали то, что могло быть отправлено с фабрики под видом готового продукта или спрятано между коробками с банками и бутылками: это могли быть наркотики, видеокассеты с жестким или детским порно, оружие, взрывчатые вещества, фальшивые деньги, ювелирные изделия.

Детективы с головой ушли в поиски, и вдруг зазвучал сигнал мобильного телефона Эмили. Они с Барбарой находились на складе готовой продукции и осматривали лежащие на эстакаде коробки, подготовленные к отправке. Барлоу вынула телефон из сумочки, притороченной к брючному ремню, и, приложив его к щеке, резким недовольным голосом – она была уже обеспокоена тем, что на фабрике еще не было найдено ничего интересного, – назвала в микрофон свое имя.

С другого конца эстакады Барбара слышала часть телефонного диалога, произносимую Эмили.

– Это Барлоу… Да. Да черт с ним, Билли. Здесь все в самом разгаре. И что это, черт возьми?.. Так, это я и приказала сделать. Этот парень только и думает о том, чтобы сделать ноги, и как только ты оставишь его одного, его как ветром сдует… Ты хорошо посмотрел? Везде посмотрел?… Да, я слышу, как он хнычет. И что он там бубнит?… Украли? Еще вчера? Черт знает что. Тащи его снова в камеру. Сейчас же… Пусть ссыт в штаны, мне наплевать. Он мне нужен. – Глядя на Барбару, Эмили отодвинула телефон от щеки и, обращаясь к ней, произнесла: – Кумар.

– Проблема?

– А что, черт возьми, еще может быть? – Эмили, нахмурившись, смотрела на вскрытые ими коробки, подготовленные к отправке, но мысли ее в этот момент блуждали где-то далеко от фабрики. – Я приказала детективу Хониману, чтобы он, когда привезет Кумара в Клактон, собрал все его бумаги. Паспорт, иммиграционные документы, рабочую визу – все, что найдет.

– Чтобы он не сбежал, если нам потребуется поговорить с ним еще. Я помню, – подтвердила Барбара. – И что?

– Только что звонил Хониман. Оказывается, у этого азиатского козла нет вообще никаких бумаг в Клактоне. По словам Хонимана, тот утверждает, что их украли прошлой ночью, когда он сидел в камере. – Эмили сунула телефон в висевшую на поясном ремне сумочку.

Барбара обдумывала новость на фоне всего того, что они знали, видели и слышали.

– Кураши хранил свои иммиграционные документы в банковском сейфе, верно, Эмили? Нет ли на это какой-то причины? И если причина была в том случае, почему бы ей не быть и здесь и сейчас? – Она обвела руками вокруг склада готовой к отправке продукции.

– Именно это, – сказала Эмили, – я и хочу выяснить. – Она сошла с эстакады. – Барб, продолжай работать здесь. И если Малик объявится на фабрике, тащи его в камеру за помехи в проведении расследования.

– А если он не появится?

– Тогда посмотри у него дома. Загони его в нору. Пройми его любым способом. И тащи в камеру.

После того, как копы привезли его назад, в промышленную зону, Клифф Хегарти решил на остаток дня устроить себе официальный выходной день. Он набросил кусок полиэтиленовой пленки на составную картинку-загадку, над которой трудился последние дни, – на ней была изображена крупная, с большим бюстом, женщина со слоненком в зажигательной, хотя вряд ли физиологически возможной позе, – затем собрал все инструменты и аккуратно разложил их по коробкам из нержавеющей стали. Смахнул опилки, протер салфеткой полированные шкатулки, вылил из кружек недопитый чай и вымыл их, после чего закрыл дверь. Занимаясь делами, он все время что-то напевал про себя.

Клифф исполнил свою миссию по привлечению к справедливому суду убийцы Хайтама. Хотя, если уж быть правдивым до конца, сделал он это не сразу, не ночью в прошлую пятницу, когда увидел, как несчастный Хайтам кубарем катился с лестницы на Неце. Но Хегарти был твердо уверен, что, будь их отношения и связанные с ними обстоятельства иными, он наверняка сам пришел бы в полицию. К тому же он ведь думал не только о себе, когда не мог решиться прийти в полицию и сделать заявление. Ведь он думал еще и о Хайтаме. Должен ли был Клифф предавать гласности тот факт, что убитый пришел на Нец позабавиться анальным сексом, как это отразилось бы на репутации этого бедняги? Нет, рассуждал Клифф, нельзя мазать беднягу грязью, раз его нет на свете.