Обман

Его глаза были непроницаемы. Она заметила, как рука его дрогнула от пробежавшей судороги. Юмн чувствовала, как ее губы непроизвольно растягиваются в злорадной усмешке, но усилием воли снова поджала их. Вот милая Сале и попалась. Стоило ли вообще говорить о четырех раздавленных помидорах, когда дело идет о бесчестье семьи.

Муханнад толчком распахнул дверь. Удар был настолько сильным, что дверь, отскочив от стены, ударила его по плечу. Он этого не заметил.

– Куда ты? – испугано спросила Юмн.

Он, не ответив, выскочил из комнаты, и в следующее мгновение каблуки его ботинок застучали по ступенькам лестницы. Через несколько секунд Юмн услышала, как взревел мотор его «Тандерберда», потом донесся визг колес и дробные удары камешков по днищу машины. Подойдя к окну, она увидела машину, пронесшуюся по улице.

Вот так-то, дорогая, подумала она, и губы ее наконец-то растянулись в улыбке, которую она изо всех сил сдерживала в присутствии супруга. Вот бедная маленькая Сале и достукалась.

Юмн подошла к двери и закрыла ее.

Ну и жара, вздохнула она, закидывая руки за голову и потягиваясь. Для женщины ее репродуктивного возраста глупо изнурять себя работой под палящим солнцем. Что ей нужно, так это подольше и получше отдохнуть, прежде чем снова заниматься осточертевшими грядками Вардах.

– Но, Эм, – настаивала Барбара, – ведь все необходимое присутствует, согласна? Мотив, возможность, а теперь еще и средство для совершения действия. Сколько, по-твоему, нужно времени на то, чтобы дойти из этого дома до яхтенной пристани? Минут пятнадцать? Ну, двадцать? Не больше, согласна? Да и тропинка от дома до берега так хорошо утоптана, что легко просматривается на всем пути. Так что ему даже и фонарик не потребовался, чтобы освещать путь. Это как раз и объясняет тот факт, что мы не можем найти ни одного свидетеля, который видел бы кого-нибудь на Неце или возле него.

– Кроме Клиффа Хегарти, – уточнила Эмили, заводя мотор «Форда».

– Точно. Так именно он и поднес нам Тео Шоу на блюдечке, рассказав, что дочка Малика беременна.

Эмили задним ходом выехала с парковки на яхтенной пристани. Она заговорила лишь тогда, когда машина выбралась на дорогу, ведущую в город.

– Барб, Тео Шоу не единственный человек, кто мог прийти на яхтенную пристань и угнать «Зодиак» этого болвана Чарли. Ты что, уже готова позабыть о компаниях «Истерн Импортс» и «Поездки по всему свету», о Клаусе Рохлайне и о Гамбурге? На сколько событий и обстоятельств, указывающих на связь Муханнада и Кураши при совершении ими темных дел, ты собираешься наклеить ярлык «совпадение»? На телефонный звонок в квартиру Рохлайна в Гамбурге? На коносамент компании «Истерн Импортс» в банковском сейфе? На ночную поездку Муханнада на тот самый склад? Что, по-твоему, мы должны исключить из рассмотрения, Барб?

– Это при условии, что Муханнад занимается темными делами, – уточнила Барбара.

– Поездка на грузовике из «Истерн Импортс» в час ночи, – напомнила Эмили, – разве это не подозрительно? Поверь мне, Барб, я знаю этого человека.

Всю дорогу они ехали на полной скорости, которую Эмили снизила на въезде в город. На углу Хай-стрит она нажала на тормоза, пропуская через переход семейство. Навьюченные складными стульями, пластмассовыми ведрами, лопатками, полотенцами, с одинаково истомленными жарой и печальными лицами, родители и дети брели к дому после целого дня, проведенного на море.

Барбара в задумчивости потянула себя за губу, глядя на тащившихся перед машиной курортников, однако думала она в эти минуты о том, о чем только что говорила с Эмили. Она понимала, что не может противопоставить ничего железной логике подруги. Руководитель следственной группы, несомненно, права. В ходе расследования было выявлено слишком уж много бросающихся в глаза совпадений, чтобы их и впрямь можно было считать таковыми. Но она не могла игнорировать тот едва ли не первостепенный факт, что у Тео Шоу был совершенно явный мотив, а у Муханнада Малика – при всей ее личной неприязни к нему – такового не было.

Тем не менее Барбара предпочла воздержаться от подробного обсуждения, куда ехать сейчас – на горчичную фабрику или на Балфордский пирс. Ее буквально жгло желание развить версию, основанную на близком расположении балфордского Старого замка и яхтенной пристани, но она отлично понимала, что ни у нее, ни у Эмили нет ничего определенного, что можно было бы кому-то предъявить. У них был единственный свидетель, видевший смутный силуэт на вершине Неца; был список любопытных телефонных переговоров; был путанный клубок мелких фактов и косвенных обстоятельств, которые требовали подробного расследования, поэтому для того, чтобы арестовать убийцу, им необходимо было откопать такую обличительную подробность, которая позволила бы предъявить обоснованное обвинение кому-либо из подозреваемых либо дала бы возможность вытащить кого-то на допрос и на нем доказать виновность того, кто раньше был вне подозрений.