Обман

Наконец-то, обрадовалась Эмили, чувствуя сладостный вкус победы.

– Значит, ему все-таки что-то известно о смерти Кураши.

– Похоже, что так, – согласился Ажар.

Барбара решила, что сейчас самое время применить принцип «разделяй и властвуй». Миссис Малик либо и в самом деле не знала, где находится ее сын, либо не хотела сообщать полиции его местонахождение. С другой стороны, жена Муханнада, стараясь изо всех сил показать, что они с мужем не только мыслят одинаково, но и представляют как бы одно целое, готова была поделиться с ней любыми, даже самыми пикантными новостями ради того, чтобы подчеркнуть собственную важность в жизни и делах мужчины, связанного с ней узами брака. Барбара понимала, что для этого потребуется разлучить молодую женщину со старой, и это произошло как бы само собой, без всяких усилий с ее стороны: жена Муханнада сама предложила поговорить наедине.

– Между мужем и женой, – с самодовольным видом сообщила она Барбаре, – существует многое такое, о чем не обязательно знать свекрови. А поскольку я жена Муханнада и мать его сыновей…

– Понятно. Вы совершенно правы. – Меньше всего сейчас Барбара была расположена снова слушать излияния этой женщины, которые та уже обрушила на нее в первый день ее пребывания в Балфорде. У нее уже тогда сложилось впечатление, что несмотря на свою религиозную принадлежность, Юмн с библейской точностью могла объяснить все, что связано с делами семьи и тем, кто кого родил[135].

Они могут поговорить наверху, предложила Юмн. Ей надо до чая искупать сыновей Муханнада, и сержант может говорить с ней, пока она будет этим заниматься. Сержант не имела ничего против того, чтобы посмотреть на купание малышей. Вид голеньких сыновей Муханнада наверняка доставит сердцу несказанную радость.

Хорошо, решила про себя Барбара. Ей не терпелось поскорее начать разговор.

– Юмн, – обратилась к невестке миссис Малик, – а почему ты не хочешь, чтобы сегодня мальчиков искупала Сале? – Она говорила очень спокойно, и ее тон придал вопросу несравненно больше целенаправленности и смысла, чем их было в словоизлияниях Юмн, которые человек, не привыкший к намекам и двусмысленностям, мог бы попросту не заметить.

Барбара не удивилась ответу Юмн, из которого явствовало, что она уже приняла решение и от него не отступится. Она была похожа на пациента, которому воткнули скальпель между ребер и забыли его вытащить.

– Сус-ян, – ответила она, – может быть, Сале почитает им вечером, если, конечно, они не очень устанут. И если она выберет то чтение, от чего моему Анасу не приснится опять страшный сон. – И, обратясь к Барбаре, предложила: – Пойдемте со мной.

Барбара поднималась по лестнице, видя перед собой широкую спину Юмн, не умолкавшей ни на секунду.

– Как людям нравится обманывать самих себя, – откровенничала та. – Моя свекровь уверена, что она и есть тот самый ларец, в котором покоится сердце моего мужа. И в этом, согласитесь, ее несчастье. Он ее единственный сын – она могла родить всего двух детей, моего Муни и его сестру, – поэтому она так сильно к ним привязана.

– Что вы говорите? – изумилась Барбара. – А мне казалось, что она должна быть сильнее привязана к Сале. Ведь они обе женщины, так что это более естественно.

– К Сале? – притворно захихикала Юмн. – Ну кто, скажите, может испытывать привязанность к такой ничтожной малявке? Вот комната моих сыновей.

Она провела Барбару в спальню, в которой на ковре, расстеленном на полу, играли два маленьких мальчика. На младшем были только памперсы – которые, судя по потекам, надо было спешно менять, – а старший был совершенно голый. Его одежда – памперсы, футболка и сандалии – лежала на ковре в куче, служившей препятствием на пути грузовиков, которые он и его брат с гудением катали по ковру.

– Анас, Бишр, – нараспев позвала их Юмн, – идите же скорее к своей амми-ги. Пора купаться.

Мальчики продолжали игру.

– А после этого, мои сладкие, вас ждет мороженое.

Услышав это, мальчики подняли головы, отложили в сторону игрушки и позволили матери взять их на руки.

– Вот так-то, – сказала Юмн, весело подмигнув Барбаре, и потащила свои сокровища в ванную комнату. Наполнив ванну водой примерно на один дюйм, она усадила в нее детей и бросила туда же трех желтых утят, две парусные лодки и четыре губки для мытья, затем, перед тем как разрешить детям играть игрушками и губками, обильно полила их жидким мылом из флакона. – Купание должно восприниматься, как веселая игра, – пояснила она Барбаре, стоявшей рядом и наблюдавшей за тем, как мальчики лупят друг друга губками; мыльные пузыри колыхались в воздухе. – Ваша тетя только и знает, что тереть и скрести вас, верно ведь, мои крошки? – спросила мальчиков Юмн. – Какая скучная у вас тетя. А вот ваша амми-ги устраивает вам веселую ванну. Давайте поиграем лодочками? А может быть, положить вам еще уточек? Вы ведь любите свою амми-ги больше всех на свете?