Обман

– Сделаем попытку, – обратилась она к Парку. – Но будь настороже. Возможно, придется применить силу к этому парню – если, конечно, он дома.

Парк взглянул на нее так, словно применить силу к подозреваемому было как раз то, чем он намеревался завершить свой рабочий день. Он издал какой-то трубно-утробный звук, похожий на клич приматов и вполне подходящий к его громадным ручищам и боксерской груди.

Детектив выгрузился из машины и встал за спиной Барбары на дорожке, ведущей к входной двери. По обеим сторонам дорожки, несмотря на жару и запрет на использование шлангов для полива, густо и буйно зеленела лаванда, лихнис, флоксы. По своему опыту Барбара знала, что обеспечить цветам такую жизнь при убийственной жаре и палящем солнце можно было только путем ежедневного и обильного ручного полива, и делать это мог человек, любящий цветы.

Ни за одним из стекол в окнах обоих этажей, вымытых и протертых до зеркального блеска, не было заметно никакого движения. Но когда Барбара нажала кнопку звонка, установленную рядом с тяжелой входной дверью, кто-то, находящийся внутри дома, отпер дверь в тамбур и приник к вмонтированному в дубовое дверное полотно глазку: к маленькому квадратному отверстию, закрытому частой сеткой. Похоже, так встречают гостей в монастыре, подумала Барбара, и еще больше укрепилась в этой мысли, увидев на другом конце глазка едва различимый силуэт. За дверью стояла женщина, покрытая чем-то вроде чадры или вуали.

– Да? – с вопросом обратилась к ней женщина.

Барбара достала удостоверение и, держа его перед глазком, назвала себя.

– Нас интересует Муханнад Малик, – добавила она. – Нам необходимо поговорить с ним.

Ответа не последовало. Было слышно, как по ту строну двери загремел засов, а потом дверь широко раскрылась. Перед ними в затененном тамбуре стояла женщина средних лет. На ней была длинная юбка, блуза с длинными рукавами, застегнутая на все пуговицы до самого подбородка и до кистей рук; головной платок, скрывавший все от лба до плеч, с которых он ниспадал примерно на ярд, был синего цвета, настолько синего, что в тени тамбура казался черным.

– Какие у вас дела к моему сыну? – поинтересовалась женщина.

– Ага, вы, стало быть, миссис Малик, – догадалась Барбара и, не дожидаясь ответа спросила: – Позвольте нам войти?

Женщина задумалась над просьбой Барбары, оценивая, по всей вероятности, ее правомерность; при этом ее взгляд останавливался то на Барбаре, то на ее спутнике, к которому она, похоже, проявляла особый интерес.

– Муханнада нет, – ответила она наконец.

– Мистер Армстронг сказал, что он поехал домой обедать, но на фабрике так и не появился.

– Да, он здесь был. Но уехал. Час назад. Может быть, больше. – Две последние фразы она произнесла так, словно задавала вопросы.

– Так вы точно не знаете, когда он уехал? Может быть, вам известно, куда он направился? Так мы можем войти?

И снова женщина уставилась на детектива Парка. Она поправила головной платок, подтянув его повыше и поплотнее вокруг шеи. Глядя на нее, Барбара вдруг поняла, как неловко мусульманской женщине принимать кого-то в доме – если посещение полиции считать приемом: муж отсутствует, а в это время мужчина-европеец оказался в их доме. Чтобы сгладить ситуацию, она предложила:

– Детектив Парк подождет в саду. Он в восторге от ваших цветов, не правда ли, Рег?

Детектив снова издал нечленораздельный трубно-утробный звук. Шагнув за порог, он многозначительно посмотрел на Барбару и сказал:

– Если что, кричите, договорились?

Он сжал в кулаки свои похожие на сигары пальцы и уже готовился продемонстрировать размеры своих кулаков, но Барбара так же многозначительным взглядом указала ему на залитую солнцем клумбу за его спиной и сказала:

– Спасибо, детектив.

Парк вышел в сад, а миссис Малик отошла на шаг от двери, сойдя с лежащего перед ней коврика для обтирки подошв. Барбара сочла это за молчаливое приглашение и проворно вошла в тамбур, пока женщина не опомнилась и на словах не взяла свое приглашение назад. Миссис Малик жестом руки пригласила ее войти в комнату, расположенную слева от вестибюля, где они стояли. Эта комната, судя по ведущему в нее арочному проему, служила главной гостиной. Барбара, остановившись в центре, повернулась к миссис Малик, стоявшей у двери на краю покрывающего весь пол яркого цветастого ковра. Она слегка удивилась тому, что на стенах комнаты не было картин. Вместо них висели вышивки арабских текстов, вставленные в позолоченные рамы. Над камином висела картина, изображающая здание кубической формы под затянутым облаками небом. Под этой картиной были веером закреплены несколько фотографий, и Барбара сразу же подошла к ним.