Обман

– Что ты, моя милая, можешь сообщить представителю Скотленд-Ярда об этой вещи? – обратилась к дочери Конни. – Это одно из изделий Кеннеди, как ты отметила на этикетке, а продала ты ее… – В ее голосе слышались такие нотки, словно она только что увидела имя, обозначенное на чеке. Она посмотрела на дочь, и взгляды их встретились. Казалось, они мысленно переговариваются о чем-то друг с другом.

– Из чека явствует, что вещь была продана Сале Малик, – сказала Барбара, обращаясь к Рейчел Уинфилд.

Рейчел, выйдя, наконец, из дверного проема, оказалась в полосе яркого света, заливающего магазин. Не дойдя примерно двух футов до прилавка, она остановилась и посмотрела на лежащий на нем чек, при этом разглядывала его с таким вниманием, словно это было какое-то неизвестное создание, к которому опасно приближаться. Барбара заметила, как сильно пульсирует вена на ее виске. Разглядывая чек на расстоянии вытянутой руки, Рейчел обняла себя свободной рукой – во второй она держала вынесенную из подсобки коробку – и большим пальцем свободной руки принялась яростно тереть другую, занятую, руку.

Мать подошла к ней и с каким-то нервным кудахтаньем взъерошила прическу на голове дочери. Часть волос она сбросила на лицо, а остальные откинула назад, взбив их перед этим попышнее. Лицо Рейчел исказила гримаса раздражения, но она не стряхнула с головы руку матери и не отстранилась от нее.

– Мама говорит, что это ваш почерк, – обратилась к ней Барбара. – А это значит, что эту вещь продали вы. Вспоминаете?

– Это была не совсем продажа, – сказала Рейчел. – Скорее сделка. Она делает для нас ювелирные украшения, я говорю о Сале, и мы заключили что-то вроде бартерной сделки. У нее нет… ну… понимаете, у нее нет своих денег, а она… – Девушка показала на витрину, где были выложены ожерелья и мониста, популярные у азиатских женщин. Они были изготовлены из иностранных монет и причудливо изогнутых бусин.

– Выходит, вы ее знаете, – заключила Барбара.

Рейчел вдруг сменила тему.

– То, что я написала на чеке, должно быть выгравировано внутри браслета. «Жизнь начинается сейчас». Мы сами не делаем гравировки. Если кто-то пожелает иметь таковую, мы посылаем покупку к граверу. – Она поставила коробку на прилавок и, нажав на рычажок, открыла ее. В коробке лежало что-то, завернутое в мягкую ткань пурпурного цвета. Рейчел развернула лоскут и положила на прилавок золотой браслет. По стилю он не отличался от других ювелирных изделий этого магазина. О типе браслета можно было судить по его форме, а его конструкцию определить на вид было трудно: похоже, он был выкован из металла, нагретого до состояния пластичности, при котором заготовке можно придавать любую форму. – Это тоже работа Кеннеди, – пояснила Рейчел. – Его изделия отличаются друг от друга, но, глядя на это, вы можете получить представление о том, как выглядел браслет А-162.

Барбара коснулась пальцем браслета. Он был сплошным, не дутым. Если бы среди вещей Кураши она увидела подобную вещь, то наверняка запомнила бы ее. А был ли браслет на Кураши в ночь убийства, подумала Барбара. Хотя браслет и мог соскочить с его тела при падении; навряд ли убийца разорил машину ради того, чтобы найти его. Да и возможно ли убить человека из-за браслета стоимостью 220 фунтов? Возможность этого исключать нельзя, но ситуация была такая, что Барбара не могла следовать только этой версии, оставив все остальные за пределами рассмотрения.

Взяв с прилавка чек, она снова принялась его рассматривать. Рейчел и ее мать молчали, но еще раз многозначительно переглянулись, а Барбара, перехватив этот взгляд, почувствовала необходимость выяснить, в чем дело.

Реакция двух женщин натолкнула ее на мысль о том, что они так или иначе имели контакты с убитым. Но что это могли быть за контакты, спрашивала она себя. Барбара знала, насколько рискованно бывает делать преждевременное заключение – особенно необоснованное преждевременное заключение, подсказанное, к примеру, внешностью человека, – но представить себе Рейчел Уинфилд в роли любовницы Кураши она не могла. Не могла она представить ее и в роли любовницы кого-либо другого. Не будучи сама неотразимой красавицей, Барбара знала, какую роль играет проявление сочувствия при завлечении мужчин. А поэтому логично было бы предположить, что если между ними и существовали какие-либо контакты, они были не романтичные и не сексуальные. С другой стороны, у молодой женщины было прекрасное тело, а этого никак нельзя сбрасывать со счетов. А под покровом тьмы… Но тут Барбара спохватилась, что уже бежит впереди паровоза. Она должна была выяснить, как чек оказался среди вещей Кураши и почему браслета среди них не было.

Думая о чеке, Барбара вдруг взглянула на сейф. Рядом с ним лежала книжка с загнутой от частого листания обложкой. Это была книжка с еще не использованными бланками чеков. Барбара обратила внимание на цвет бланков. Они были белыми. А чек, найденный в номере Кураши, – желтым.