Обольщение

– Ты смог бы смириться с тем фактом, что они знают, кто ты и какую деятельность вел? Неужели ты доверяешь им настолько, что позволишь спокойно владеть такой информацией? И разве в ситуации, когда столь важные сведения могут быть переданы врагам, ты понадеешься на авось?

– Что ты собираешься предпринять? – холодно спросил Доминик.

– Почему ты не упомянул о том, что Джулианна Грейстоун разделяет взгляды активных радикалов?

Пораженный, Доминик вздрогнул:

– Потому что она совершенно безобидна, и она спасла мне жизнь.

– Ты сам-то в это веришь? В то, что она безобидна?

Он замялся, не желая настраивать Себастьяна против Джулианны. И она не была безобидной – просто ею слишком легко было манипулировать.

– У нее нет дурных намерений. Она одержима грандиозными идеями о благе для простых людей. А кто из нас не одержим? Она наивна, Уорлок. Живет великими идеями о вселенском равенстве и верит, что именно это и происходит сейчас во Франции. Да, наши враги могут использовать ее – но я премногим ей обязан. Мне бы не хотелось, чтобы она попала в твой список особого контроля.

Себастьян странно взглянул на него.

– У нее не только радикальные наклонности, она еще и состоит в переписке с якобинским клубом с улицы дела-Сена. Она поддерживает связь с якобинцами уже больше года.

Доминик в ужасе застыл на месте.

– Она уже в твоем списке особого контроля.

Себастьян помрачнел:

– Фактически официально она не включена ни в один список.

«Слава богу!» – с облегчением пронеслось в голове Доминика.

– Тогда почему ты так много знаешь о ней?

Уорлок криво усмехнулся:

– Она – моя племянница.

Глава 8

Когда карета Уорлока отъехала, Доминик уже приблизился к парадному входу в Бедфорд-Хаус. Этот дом был возведен несколько столетий назад, но особняк отремонтировали и надстроили при жизни отца Доминика. На почти квадратной формы здании высотой в три этажа выделялись три круглые башни, в центральной из которых размещался вход в дом и передний холл. Перед домом располагалась округлая подъездная дорога, сзади находился тщательно ухоженный сад. Розы и плющ увивали передние стены, пышные газоны обрамляли дорогу, доходя до улицы.

Доминик любовался родным пейзажем, но внезапно перед его мысленным взором замелькали страшные картины: раненые и умирающие люди, хаос на линии фронта и Надин, ее безжизненное тело на залитой кровью булыжной мостовой…

Он не без труда заставил себя вернуться в настоящее. И почему это он только что перенесся во времени? Боже милостивый, он был дома!

Сощурившись, Доминик заметил двух швейцаров в ярких сине-золотистых ливреях. Слуги стояли перед входной дверью и в изумлении таращились на него. Доминик помедлил с мгновение, пытаясь успокоиться. Никогда еще он не нуждался так в родном доме, как сейчас… Будь проклята эта война!

Он буквально взлетел по ступенькам перед входной дверью, легонько улыбаясь слугам. Открывая двери, оба дружно изогнулись в учтивых поклонах.

И пугающе-яркие воспоминания вдруг окончательно улетучились. Доминик остановился в переднем вестибюле, озираясь вокруг. Здесь мало что изменилось. Вдоль стен стояли позолоченные кресла с обивкой из красной камчатной ткани. Полы были выполнены из черно-белого мрамора, белые, с лепниной стены и сводчатый потолок над его головой устремлялись на три этажа вверх. Стены украшали несколько портретов и пейзажей, включая написанные маслом изображения Доминика и его родителей, созданные в ту пору, когда он был маленьким. Он наконец-то был дома… Это казалось невероятным – настолько, что поверить в подобное счастье было почти невозможно.

В противоположном конце холла Доминик заметил суетливо спешащего дворецкого.

При виде хозяина на лице Жерара отразилось глубокое потрясение.

– Милорд! – вскричал слуга, кинувшись к хозяину. – Мы вас и не ждали!

Доминик просиял улыбкой. Весь следующий месяц он жаждал наслаждаться всеми удобствами – и абсолютным покоем, – которые только могла предложить ему лондонская жизнь.

– Добрый день, Жерар. Да не беги ты так! Да, я дома. Вдовствующая графиня здесь?

Жерар, краснея, наконец-то предстал перед хозяином.

– Милорд, добро пожаловать домой! Леди Педжет – в золотистой комнате, милорд, с гостями.

Жерар был французом средних лет, он работал в семье матери Доминика с подросткового возраста. Стройный, русоволосый, он был предан Доминику и еще больше – леди Катрин. Теперь дворецкий с удивлением рассматривал одежду хозяина.

– Я взял ее взаймы, на время. – Доминик улыбнулся и прошагал мимо дворецкого, который тут же бросился следом.

– Милорд, чем могу служить?

– Где Жан? – спросил Доминик о своем камердинере, переступая порог просторной гостиной с солнечными золотистыми стенами и позолоченной мебелью. Мать сидела в другом конце комнаты в компании двух леди, как всегда ослепительная, в зеленых шелках и изумрудах. Она тут же заметила Доминика. Никто, разумеется, и понятия не имел, что он сейчас находится не в стране, где владел несколькими прекрасными поместьями, и что он не общался с леди Катрин долгие месяцы.

– Добрый день, мама.