Обольститель

- И что же ты намерена предпринять?

- Я на время перестану быть твоей дочерью.

Последовала напряженная пауза, во время которой мужчины нерешительно поглядывали друг на друга.

- Послушай, папа! - Николь схватила отца за руку, румянец возбуждения окрасил ее щеки. - Эти люди будут охотиться за Ником и Николь Олдридж, но никогда их не найдут: ты исчезнешь, а я уже не буду Николь Олдридж.

- И кем же, осмелюсь спросить, ты будешь?

Девушка неопределенно пожала плечами.

- Я пока не придумала. Имя значения не имеет. Тут важно выбрать занятие: конюх, тренер, помощник тренера. Ведь я могу выполнять любую из этих обязанностей. И кстати, не хуже, чем большинство здешних мужчин. И ты, папа, прекрасно это знаешь. Ведь у меня был лучший из наставников - сам Ник Олдридж! - Николь перевела дух. - Я могу быть даже жокеем!

Несмотря на вертевшиеся у него на языке возражения, Ник не смог сдержать усмешки.

- Ага, вот мы и добрались до правды! - воскликнул он. - Величайшее твое желание - участвовать в скачках. Значит, хочешь заменить меня в дерби?

- Никто не сможет заменить тебя, отец, - покачала головой Николь. Ты - лучший из лучших. Но я действительно хочу участвовать в скачках.

- Ты недооцениваешь себя, Проказница. - Ник с нежностью погладил дочь по щеке. - Твое мастерство наездницы действительно заслуживает высокой оценки. А уж твоему необыкновенному умению обращаться с лошадьми может позавидовать всякий.

- Ничего удивительного, ведь я - твоя дочь.

- Судя по всему, ненадолго, если вспомнить твой план. Но скажи мне, не забыла ли ты об одной небольшой детали?

- Той, что я женщина, да?

- Вот-вот.

- Но, папа, я перестану быть не только Николь Олдридж, но и вообще женщиной. Отныне я превращусь в... мужчину.

- В мужчину?.. - глухо переспросил Ник, не обращая внимания на поперхнувшегося от смеха Салли.

- Да-да-да! - проказливо ухмыльнулась Николь. - К тому же чертовски хорошо знающего свое дело.

Ник, не оборачиваясь, поднял руку, предупреждая возражения Гордона:

- Проказница, но это же абсурд!

- Почему?

- Хотя бы потому, что в тебе едва наберется пять футов роста и ты худенькая, как тростинка.

- Прости, папа, но ты всего несколькими дюймами выше и немногим тяжелее. Помнится, ты говорил, что все Олдриджи были невысокими и довольно худыми.

- Девочка, ты не только маленькая, но еще и хрупкая, и... - Ник, не найдя подходящих слов, слегка покраснел и неопределенным жестом указал на изящные формы тела Николь. - Тебе двадцать лет, Ники, ты уже взрослая женщина. Хотя, накажи меня Бог, я частенько об этом забывал.

- Если мне удавалось заставить забыть об этом даже тебя, значит, и других можно будет запросто ввести в заблуждение. Поверь, все будут видеть во мне только энергичного и искусного молодого человека.

- Эй, Салли! Куда ты запропастился? - донесся крик из дальнего конца конюшни. - Мы потеряли вас с Ником!

Вздрогнув от неожиданности, Салли тут же прокричал в ответ:

- Иду! Уходите через черный ход, - добавил он шепотом. - Я скажу им, что Николь неожиданно заболела. - И, невзирая на протест Ника, он сунул тому в руку чеки. - Не упрямься! - сказал Салли. - Ты сделал бы для меня то же самое. А теперь сматывайтесь. Позже поговорим.

- Салли, я...

- Да поторопитесь же!- Гордон заслонил Олдриджей своей широкой спиной, чтобы никто не мог увидеть, как они уходят.

- Спасибо, Салли, - прошептала Николь, приподнялась на цыпочки и чмокнула здоровяка в щеку.

Через мгновение они покинули темное помещение конюшни.

Спрейстон-коттедж, остров Уайт

- Дастин, твое волнение того и гляди перейдет в шторм, - заметила Ариана Кингсли с задорной смешинкой в красивых бирюзовых глазах. - Глядя на тебя, я ощущаю, что у меня начинается морская болезнь. Никогда бы не подумала, что ты, вынашивая какой-то замысел, становишься еще более несносным, чем Трентон.

- От этого я падаю в твоих глазах? - Дастин Кингсли изобразил на лице полнейший ужас. Перекатывая в ладонях бокал с бренди, он одарил Ариану мягкой улыбкой, которая повергла в полуобморочное состояние не одну великосветскую красавицу.

- Так и есть! - Несмотря на легкомысленный тон, герцогиня Броддингтонская озабоченно изучала выражение лица деверя, страстно желая раскрыть причину его волнения.

С первого же дня знакомства Ариана и Дастин подружились. Причиной тому стала не только их любовь к Трентону. У них, словно у брата с сестрой, не было тайн друг от друга. Поэтому Ариана и была совершенно сбита с толку непривычной для нее скрытностью Дастина.

Отведя со лба прядь золотисто-каштановых волос, Ариана собралась было вновь идти на приступ, но тут некое обстоятельство заставило ее сорваться с места и стремительно пересечь гостиную. Ловким движением Ариана извлекла своего восьмимесячного сына Александра из-под буфета, куда тот успел заползти, и, крепко обняв проказника, ласково его пожурила.

Откинувшись на спинку удобного мягкого дивана и положив ногу на ногу, Дастин принялся корчить своему племяннику уморительные рожи.