Оборотная сторона бессмертия (СИ)

— Он такой худой… Будет болтаться на нем, как на вешалке, и совсем не согреет, — пробормотал себе под нос Поттер и, словно ища решение, повернул голову в сторону лестницы, ведущей в спальню.

— Гарри, ты о чем опять? — Грейнджер смотрела на него, как на внезапно начавшего бредить.

— Я о Драко, Гермиона, о Драко, — быстро заговорил Поттер, поднимаясь на ноги. — Как думаешь, может, получится ушить один свитер по бокам? Я сейчас поищу нитки, поможешь?

— Гарри! — Гермиона вскочила с кресла и схватила его за руку. — Не надо ничего ушивать, только испортишь все! О, Мерлин, да что с тобой? Ты ведешь себя так, словно у тебя жена в роддоме!

Поттер замер, будто получив удар под дых.

— Заметно, что волнуюсь, да? — тихо спросил он, отведя взгляд.

— Очень… Только вот, с чего?

— Я не знаю… Гермиона, он такой… Черт! Мы семь лет учились вместе, он всегда был рядом… А сейчас… Я почему-то очень боюсь за него… Это странно, я знаю… Но мы столько вместе пережили… Он всегда был таким…

— Заносчивым белым хорьком? — по-доброму улыбнулась Грейнджер и вдруг обняла его за шею. — Мы обязательно вытащим твоего Малфоя, Гарри, перестань дергаться, он сильный, он дождется.

— Он не мой Малфой, — тихо пробубнил Поттер ей в пушистые мягкие волосы и, сцепив руки на тонкой девичьей талии, чуть крепче прижал подругу к себе.

Она молча улыбнулась и нежно поцеловала его в щеку.

*

Вервольфы закопали гроб с телом Ханта на лагерном кладбище за внешним периметром. Оказалось, что родственников у парня не было.

— Если мы здесь загнемся, нас там же зароют, — мрачно пробормотал Гойл, заваливаясь на койку после завтрака и глядя в одну точку.

— Мы не загнемся, Грегори, — отозвался Драко. — Мы выберемся.

Произошедшее вчера очередной раз убедило Малфоя, что он должен сделать все возможное, чтобы вырваться отсюда и вытащить друзей. Сейчас он готовил себя ко встрече с Поттером и молил Небеса, чтобы тот не передумал.

Чем он мог заинтересовать шпиона Ордена? Что он видел или слышал, когда ставка Темного Лорда располагалась в Малфой-Мэноре? Да, по сути, ничего. Но какая-то навязчивая мысль постоянно крутилась в голове, умудряясь при этом все время ускользать. Кукловоды Волдеморта… Кукловоды Волдеморта… Кукловоды… Те, кто дергают за нитки… Нитки!

Драко даже подпрыгнул на кровати. Где он слышал это слово? Кто-то говорил ему про дергание за нитки… Или ему уже кажется? Нет, определенно кто-то говорил!

Он метался в собственных воспоминаниях, пытаясь отыскать след знакомой фразы, но тщетно. «Обливиэйт!» — мелькнула в голове Драко догадка, но тут же исчезла, ведь будь это заклинание корректировки памяти, он не вспомнил бы, даже если бы ему пересказали в лицах весь разговор. Если только…

— Беспалочковый «Обливиэйт»! — выдохнул Малфой едва слышно, но проходящий с понурой головой мимо его койки Канингтон встрепенулся:

— Что?

— Ничего, — Драко уставился на отчего-то слишком несчастного сейчас пацаненка. — Ты куда?

Ресницы мальчишки дрогнули, но Малфой, не до конца оторвавшийся от разворачивающихся перед его мысленным взором витков памяти, с которых правильной догадкой только что были сорваны аккуратно поставленные замки, волнения Криса не заметил.

— В библиотеку, книжку взять, — ответил ему волчонок, и Малфой, разрешающе кивнув, тут же забыл про него.

Однако через несколько секунд голос Канингтона вновь выдернул его из обескураживающих своей дерзкой безумностью мыслей:

— Драко? А можно, я куртку возьму? Я до библиотеки и обратно… Холодно там…

— Нет! Мне ее отдавать сегодня, — рявкнул раздраженный его назойливыми приставаниями Малфой и даже не взглянул в сторону Криса, быстро смахивающего тут же набежавшие слезы.

Беспалочковый «Обливейт»… Довольно слабый, с неучтенным хвостом, ведь «нитки» были явно не специально оставленным «кодовым словом», в противном случае память бы включилась моментально; установленный очень аккуратно, судя по отсутствию головной боли при попытке взломать его через не предназначенные для этого прорехи; тщательно продуманный именно для его склонной к интриганству логики чистокровного. Отец… Люциус что-то спрятал в голове сына. Не имея возможности воспользоваться палочкой, он не смог упаковать это более надежно, и сейчас Драко, слово за словом, выуживал из памяти тихий шепот отца: «Главное — выжить. Ты должен выжить, Драко! Любой ценой, любым путем. Пока ты жив, ты можешь изменить исход любой битвы. Умрешь — проиграешь войну! Лаборатория Снейпа запечатана Родовым, свиток в левой передней ножке стула. Они пытались дергать за ниточки нас, но Малфоев еще никто не дергал за ниточки, и теперь нитки в наших руках. Выживи! Только ты можешь спасти…».

Воспоминание обрывалось полностью и бесповоротно. Малфой смог «размотать» этот кусок лишь потому, что отец, второпях, целых три раза, в различных вариациях, но друг за другом, произнес слово «нитки», и именно оно вызвало цепную реакцию в сознании Драко, приоткрыв уголок завесы.