Оборотная сторона НЭПа

О катастрофическом положении в стране свидетельствовали и иные данные. Те, что содержались в совершенно секретных ежедневных «Спецсводках» и ежемесячных «Обзорах политико-экономического состояния СССР, готовившихся информационным отделом ОГПУ для сверхузкого круга лиц — для членов ПБ, наркомов и замнаркомов НКИД, НКВоенмор, председателя ОГПУ. Сводки и обзоры бесстрастно уведомляли:

Апрель — май. «Для отчётного периода характерно свёртывание промышленности в значительной части губерний… Основной причиной… является финансовый кризис, обусловленный отсутствием сбыта продукции производства — следствие того тяжёлого экономического положения, какое в настоящее время переживает деревня… Рост материальной необеспеченности рабочих вызывает увеличение числа забастовок… Материальное положение крестьянства (кроме кулаков) в настоящий момент достаточно печально… Беднота устремляется в город, где увеличивает кадры безработных».

Июнь. «Экономическое положение республики в июне не вполне благоприятно… Промышленность продолжает переживать кризис». Сельское хозяйство «будет нуждаться в государственной помощи уже для посева озимых и частично — в продовольствии».

Июль — сентябрь. «Среди рабочих рост недовольства обусловлен, главным образом, задержкой выплаты зарплаты и низкими ставками. Настроение крестьянства понизилось по сравнению с прошлыми месяцами ввиду создавшегося вследствие неурожая и стихийных бедствий тяжёлого экономического положения, а местами и частичного голода… Несмотря на отсутствие в июле массовых кампаний, недовольство (крестьян) на почве налогов ввиду их чрезмерности, крайней разновидности и краткосрочности, отмечается на значительной части губерний»^{198}.

Каждый месяц приносил всё новые и новые свидетельства полного провала НЭПа, однако никто в партийном руководстве не отваживался то признать открыто. Никто не предлагал радикальных мер для выхода из кризиса. Из того тупика, в котором оказалась страна.

Единственная попытка такого рода, да и то частичная, связанная с необходимостью наполнения бюджета средствами, поступавшими бы от населения в значительном размере — возобновление выпуска и продажи водки — крепостью в 30° — была сделана в июне, на пленуме ЦК, но тут же её пресёк Троцкий.

Даже находясь в отпуске, он поспешил изложить членам ЦК и ЦКК своё категорическое отрицательное мнение. «Для меня, — писал Лев Давидович, — совершенно бесспорно, что наш бюджет может держаться только на успехах сельского хозяйства, промышленности и внешней торговли (экспорт хлеба, леса и т.д.). Попытка перенести бюджет на алкогольную основу есть попытка обмануть историю, освободив государственный бюджет от зависимости от наших собственных успехов в области народного строительства… Решительно протестую против этого предложения»^{199}.

Высказав в принципе совершенно верную оценку, Троцкий почему-то не захотел принимать во внимание лишь одно — истинное положение в стране. Не некие успехи экономики, предполагаемые в некоем будущем, а продолжавший углубляться кризис. Голод в деревне, спад промышленного производства, инфляцию, рост забастовочного движения, безработицу. Мало того, не довольствуясь обращением только к членам ЦК и ЦКК, Троцкий решил сделать свою точку зрения достоянием всей партии. 12 июля «Правда» опубликовала его статью «Водка, церковь, кинематограф», в которой алкоголь был отнесён к тем вещам, которые более всего затуманивают сознание трудящихся.

Поступая таким образом, Троцкий не учёл одного. Дискуссия за или против сухого закона решительно ничего не меняет. Послужит только возбуждению нездоровых страстей. Потому-то ПБ в тот же день предложило «Правде» в дальнейшем воздержаться от продолжения обсуждения данного вопроса^{200}. А это, в свою очередь, вызвало протест Преображенского. Давнего верного соратника Троцкого и в те дни — замещавшего Бухарина в должности ответственного редактора «Правды».

15 июля Преображенский направил в ПБ письмо, в котором указал: «Никакое новое решение в направлении возврата к продаже водки, не может быть проведено без всестороннего и публичного обсуждения вопроса и без твёрдого большинства в партии за эту меру. Поэтому, не касаясь вопроса по существу (я лично против продажи водки), я нахожу совершенно ошибочным решение Политбюро от 12.7 и прошу об его отмене»^{201}.

ПБ, из членов которого в Москве находились Сталин, Каменев и Рудзутак (четверо пребывали в отпусках), несмотря на явное отсутствие кворума всё же приняли 27 июля решение, подтверждавшее прежнее, от 12 июля. Кроме того, признали письмо Преображенского «недопустимым по тону и непозволительным по содержанию», почему и отстранили его от дальнейшей работы в «Правде»^{202}. Несколькими днями позже, в письме Зиновьеву, отдыхавшему в Кисловодске, Сталин так объяснил действия ПБ: «Видимо, некоторые товарищи ищут «удобного» повода для очередного шума»^{203}. Явно намекал тем на стремление Троцкого развязать очередную дискуссию по любому возможному поводу.